— Но чем именно там занимаеются?
— Эм, ну... мы играем. Это симуляция, если мо-о-ожно так сказать. Единственное, что ты должен понимать — это то, что твое существование станет чем-то большим. Ты станешь смотреть на этот мир по-другому, или скорее мир перевернется с ног на голову. Извини, но больше ничего не мо-о-огу сказать. Так что? Я не предлагаю тебе ничего дурного. Ты веришь мне?
— Честно говоря, это все безумно странно. И ты что-то темнишь. Но, я тебе поверю. Ты же мой друг. Поэтому, я обещаю, что буду помнить твои слова, — я был как оголенный провод, весь на взводе. Но я успокаивал себя мыслью, что Гофр никогда не пожелает мне плохого. Я на это надеялся.
Больше Гофр ничего не сказал. Он не отвечал на мои вопросы и игнорировал взгляды, которые я на него бросал. А я шел и думал про эту игру. Я не слышал, чтобы в академии были какие-то игральные клубы. У военных нет времени на подобные развлечения, поэтому все это было крайне подозрительным. Ко всему прочему эта игра не была единственным секретом друга. Чего только стоили его слова. Конечно, будь на моем месте кто-то другой, то уже донес бы на Гофра за подрывание авторитета существующего режима. Но он был моим другом. Я верил ему.
* * * * * * * * * * * * * *
Учеба вернулась в привычное русло. Только к уже знакомым лекциям добавилась практика. Утром теория, вечером тренировки.
— Пятьсот пятьдесят третий! Как ты держишь оружие?! Я разве тебя этому учил, бестолочь?! — орал шестьсот первый. Ко мне он постоянно придирался, хотя к остальным был более лоялен. Может, так играла зависть, а может пренебрежение, но факт остается фактом — я не нравлюсь шестьсот первому. На каждом занятии он меня гоняет, заставляет выполнять намного больше упражнений, чем задает остальным. Гофр говорит, что тренеры меня уважают, поэтому так и стараются. И где это он высмотрел? — Будь агрессивнее! Не бойся его сломать! Ты же воин, так не будь размазней! Или ты просто не можешь этого? Тогда просто сдайся! — раздавались на всю площадку упреки.
Я стоял в паре с кибером четвертого поколения. Мы оттачивали навыки обезвреживания противника. Сначала четверка отбирал мой пистолет, потом это делал я. И вот когда пробовал я, шестьсот первому постоянно нужно было комментировать мои действия, будто других учеников не было. Меня это злило. Мне казалось, что я вот-вот сорвусь и пробью грудную клетку тренеру.
На грани совершения этого бесчинства я твердо схватил четверку за руку, выбил пистолет, повалил кибера и, подняв оружие, направил его на тренера.
— Вот так, тренер? — спросил я, направляя оружие на преподавателя. Мои руки искрились от желания спустить курок, но я все же опустил пистолет.
— Воу-воу, полегче, пятьсот пятьдесят третий. Это же опасно. Но, все же это то, о чем я тебе и говорил, — похлопал меня по плечу тренер. — Даа, тебе нужна злость. Ты почувствовал? Почувствовал, что стал сильнее в этот момент? Запомни это и вспоминай в тех случаях, когда кто-то будет говорить, что ты чего-то не можешь. А сейчас соберись и повтори захват еще раз. Быстро!
Я постарался запомнить свои ощущения. Если, как говорит тренер, это помогает мне быть сильным, то следует хорошо просканировать свое тело и отправить результаты в долговременную память. Злость и вправду хорошо мотивирует на успехи.
Сколько раз я повторил захваты, я точно не помню, однако с каждым разом это выходило у меня все лучше и лучше. Я на автомате выбивал оружие, обездвиживал соперника, сканировал его и блокировал систему так, что противник становился полностью изолированным от окружающего мира. И даже с такими достижениями я ничем не отличался от однокурсников. Все они доводили до совершенства владение техникой ближнего боя. Безусловно, я старался не отставать от товарищей, но выбиться в лидеры с моими скудными способностями было задачей недостижимой.
* * * * * * * * * * * * * *
Дни казались вечностью. Дни сменялись, но занятия оставались прежними. Мы изучали географию секторов, их экономическое положение, и скоро должна была состояться поездка в пограничье — единственное, что могло бы развеять скуку.