Он совершенно не помнил, как всё-таки его душа на время потеряла связь с телесной оболочкой. Парень открыл глаза и понял, что по-прежнему лежит на каменном полу нижнего уровня замка Шилсы. Рядом, понятное дело, никого не было. Духота била ему в лицо, и теперь тепло камня наполняло его жилки согревающей энергией. Всё его нутро кричало о том, что боль пронизывала его с ног до головы, но с этим ничего нельзя было поделать. Разум благородно напоминал, что подобное случалось с ним уже не раз, поэтому вариант со смертью никак не рассматривался. Даже в такой ситуации. Ассасин хотел присесть и собраться с мыслями, чтобы вернуться в строй с чистой головой, но такой привилегии Рамси никогда бы ему не позволила. Как по внутреннему зову, девушка вернулась в его поле зрения как раз в этот момент. Видя, что подручный Хозяйки подал признаки жизни, черноволосая просунула руки подмышками и сильным толчком подняла его на ноги, затем сразу же отпустив. От резкого подъёма голова парня закружилась. Он потерялся в ориентации, берясь за голову, но смог устоять на ногах. По правде, присутствие сумасшедшей девушки-ассасина его не волновало. Хотелось хотя бы понять, на что его организм сейчас был способен. Без лишних церемоний Рамси потянула его на выход, и дальше продолжая выдёргивать его из своей реальности, где бы тот смог, как следует, вернуться в настоящую.
Она привела его прямиком к Шилсе. Они вошли в большую залу замка. Рамси толкнула его под ноги женщине. Первый приземлился на колени, но при этом не издав и звука. Госпожа безучастно рассматривала пол до того момента, как рядом плюхнулось будто неживое тело тёмного ассасина-предателя. Не поворачивая головы, женщина перевела взгляд на новоприбывшего, внимательно осмотрела его и разъединили ноги, вставая.
— Только посмотрите на… — остановилась рядом с ним и пафосно отставила руку в сторону. — Впрочем, неважно, — безразлично бросила она и встала напротив. — Вижу, малышка Рамси имела честь пожалеть тебя, — заинтригованно усмехнулась и вытянула руку к Мавну, чтобы тот подал ей длинную деревянную трость без ручки.
Очевидно, подумал первый, в отключке он пролежал достаточно. В противном случае даже банальное передвижение приносило бы ему нестерпимую боль. Сейчас же, несмотря на большую нехватку сил, парень хотя бы смог начать что-то соображать. Что было лучше для него, когда он лежал на полу темницы: холод, который бы морозил его ранения и тем самым смягчал ноющие ощущения, или тепло, так удачно согревающее его тело и приводящие органы к работе.
Первый удар по рубцам на животе сопровождался своевременным уходом Рамси вон из залы — у неё были свои заботы. Второй удар заставил первого вернуться к состоянию всеобщей измотанности (всё же, от постоянного физического насилия ещё никому не было хорошо). Третий пришёлся уже по голове — пожалуй, самой неприкосновенной зоне соратников, даже в кругах Тёмных кланов. От этого ассасин завалился на бок, что-то простонав. Увидев такое собственными глазами, Арселис не смогла сдержаться и охнула, но максимально подавляя звук. Признаваясь самой себе, девушка совсем не представляла, что Госпожа могла быть способна на такое. Ей казалось, что она предпочитала действовать через своих подчинённых, которые выполнили бы любой её каприз, только скажи. Однако сейчас ассасин второго клана Земли лично убедилась, что эта женщина была вовсе непроста. На секунду Арселис подумала, что её даже стоило побаиваться. С другой стороны, все в этом замке вполне могли отличаться некоторыми странностями. Чего стоила одна Рамси…
Хозяйкой всё было просчитано — этим увечьем она не позволила открыться какой-то ране: внешне никаких признаков повреждений не появилось. В удар была вложена необычная сила — с одной стороны, большая, с другой стороны, не такая, чтобы жертва потеряла сознание. И парень не потерял. Безусловно, было больно, да и только. Шилса присела на корточки, поставив трость перед собой. Её чёрные пряди касались открытых участков кожи ассасина.
— Что ж, в целом я довольна работой, но я никак не могла оставить тебя без личного подарка, — прошлась кончиком «оружия» ему по виску. — Поднимайся! — встала.