Но если по поводу «во-первых» у меня ещё были предположения, то по поводу «во-вторых» я откровенно терялась. Ведь достаточно было познакомиться с лордом хотя бы шапочно, чтобы стало очевидно: жена ему нужна, как телеге — пятое колесо. И ничего удивительного, что, не прожив в браке и десяти дней, Каннингем решил сплавить её куда подальше.
Так зачем же он вообще женился, да ещё и в такой спешке?
«Может, спросить?»
Не счесть, сколько раз я задавалась этим вопросом, однако никак не могла набраться смелости. И сейчас, когда поднималась в кабинет Каннингема, чтобы подписать бумаги о владении Колдширом, снова подумала об этом.
В конце концов, что я потеряю?
***
Клонившееся к закату солнце наотмашь било в широкое окно кабинета.
— Прошу, садитесь. — В кои-то веки Каннингем указал мне на гостевой стул.
Я последовала приглашению и расслабленно сложила руки на коленях.
Нельзя было показывать, что внутри у меня каждая жилка под напряжением в двести двадцать: от этого человека я до сих пор в первую очередь ждала подвоха.
— Вот. — Каннингем, по обыкновению оставшийся стоять у стола, протянул мне лист плотной желтоватой бумаги. — Поставьте подпись.
— С вашего позволения, я сначала прочитаю, — чопорно ответила я.
Каннингем оскорблённо поджал губы и процедил:
— Разумеется.
Странный человек. Он серьёзно думал, будто я стану подписывать кота в мешке?
Я мысленно покачала головой и погрузилась в расшифровку витиевато написанного текста.
Если понимание устной речи давалось мне без проблем, то с письменной частенько бывали затыки. Я могла читать печатные шрифты, например в книгах, но вот рукописные тексты понимала с пятого на десятое. А выяснилось это, когда я откопала среди вещей Мэриан её дневник и, про себя попросив у девушки прощения, попыталась прочесть хотя бы первые страницы. Измучилась страшно, однако основной смысл уловить смогла. А тут был юридический документ, понимать который требовалось до запятой. И потому я читала и вникала так долго, что Каннингем не выдержал.
— Вы пытаетесь разобрать, нет ли там потайных чернил? Можете не волноваться, мне такие уловки ни к чему.
Я поймала повисший на кончике языка колкий ответ и молча поставила под документом закорючку, которую можно было счесть подписью.
Вроде бы никаких подводных камней в тексте не было — просто декларация, что имение Колдшир вместе с такими-то земельными угодьями передаётся в собственность леди Мэриан Каннингем, урождённой Броуди.
— Ещё имя полностью, — с бюрократической дотошностью заметил лорд, и я послушно нацарапала требуемое.
— Отлично. — Собеседник присыпал чернила песком, стряхнул лишнее и отдал бумагу мне. — Храните её как зеницу ока, если не хотите очутиться без жилья и средств к существованию. Впрочем… — Он смерил меня нечитаемым взглядом. — Случись такое, я готов принять вас обратно. На моих условиях.
И отыграться за всё: начиная от истории с щеколдой и заканчивая позавчерашним приёмом.
«Не дождёшься», — мысленно сообщила я ему, аккуратно сворачивая лист в трубочку.
Поднялась со стула и, глядя Каннингему в лицо, решилась.
— Лорд Каннингем, мне давно интересно: зачем вы вообще взяли меня в жёны? Если брак для вас такая обуза.
Каннингем царственно приподнял подбородок.
— Мне стало жаль вашего отца. За один вечер пойти по миру — очень жестокий удар судьбы.
Я ухитрилась удержать на лице маску невозмутимости.
— Что же, ваша жертвенность делает вам честь. А теперь прошу меня извинить.
И удалилась из кабинета, унося, кроме документа, делавшего меня хозяйкой Колдшира, твёрдое знание: высокородный лорд врал, не моргнув глазом. Как самый распоследний из йоменов.
Глава 6
То, что из этого замужества надо всеми силами выгребать, я поняла ещё в первую брачную ночь, когда в подхватившем меня горном потоке чужих воспоминаний пришли видение полутёмного коридора — дико нервничавшей Мэриан понадобилось срочно «припудрить носик», и она, к своему стыду, заплутала в чужом особняке — и торопливый шёпот где-то совсем рядом.