— Ну, не знаю, на днях… — неуверенно сказал Звоне.
— Когда хоть немного спадет эта жара, — добавил Бране.
— А чем тебе мешает жара? — удивилась его невестка.
— Ну, как-то это сложно…
— Ты посмотри на них, сейчас им жарко, потом будет холодно, — укорила их Ловорка. — Так вам всегда будет что-то мешать. Собирайте вещички и вперед.
— Ладно, оставь их, — вмешался Крешо. — Как решатся, сразу и поедут.
— Других вариантов нет. Сюда женщины сами не доберутся, — заключила Ловорка.
Когда старший брат и его жена провожали Бране и Звоне, над Змеиным ущельем светила круглая белая луна. Вдруг Крешимиру показалось, что раздался какой-то странный звук, и он, рукой подав знак молчать, напряг слух и застыл на месте.
— Как будто какое-то постукивание, — прошептал он. — А вы ничего не слышали?
Ни Ловорка, ни братья ничего такого не слышали, но еще несколько мгновений все стояли молча.
— Да вроде ничего; должно быть, померещилось, — проговорил наконец старший брат, как раз когда на глубине всего в метр недалеко от места, где стояли все четверо, двое сотрудников «Электродистрибуции», один с саперной лопаткой, другой с долотом и оба с перепачканными землей лицами, ужаснулись, представив себе, что их тоннель для побега будет обнаружен.
Ловорка и Крешимир пожелали спокойной ночи Бранимиру и Звонимиру и в обнимку вернулись домой.
— Когда ты принялась перечислять, что нужно знать, чтобы найти себе девушку, — вспомнил Крешо, — мне пришло в голову, что я и понятия обо всем этот не имел, когда встретил тебя.
— Тебе, хитрец, повезло, — констатировала Ловорка, шлепнув его по заду.
Десятая глава
приводит примеры того, что в разных местах и утренние обычаи тоже разные, и что даже кроты теперь не такие, какими были когда-то, а потом мы откроем для себя возбуждающее, как афродизиак, действие русской ракетной установки
Петух по-генеральски чванливо прошелся по крыше гаража и во весь голос объявил, что наступил рассвет, но две коричневые дворняги, лениво развалившиеся под шелковицей в наполненных пылью мелких ямках, не сочли это чем-то важным. В Змеином ущелье все еще спали. Один только Домагой, еще не вполне очнувшийся от сна, надел шорты, завязал шнурки кроссовок, плеснул в лицо холодной водой из крана в ванной, вытерся влажным полотенцем, взял из склада под лестницей калашников и равнодушно отправился сменить Звонимира на наблюдательном пункте. В полусне выйдя из дома и прошагав добрых пятьдесят метров, он вдруг краем глаза заметил странное ярко-желтое пятно, светящееся в холодной серой тени зари. Вглядевшись повнимательнее, парень замер от страха. Под одним из грабов неподалеку от входа в ущелье кто-то поставил палатку. Небольшую, с высоким куполом, синюю палатку с входным пологом желтого цвета.
Младший Поскок, сын Йозо и ныне уже покойной Зоры, несколько мгновений соображал, что ему делать, а потом как безумный понесся домой. Однако, добравшись до входной двери, он немного устыдился собственного страха, а кроме того, испугался, что отец снова будет кричать, что он трус, и дал задний ход. С сердцем, продолжавшим оставаться в пятках, он подкрадывался осторожно, перелезал через невысокие каменные заборы аккуратно, стараясь не свалить какой-нибудь камень, через огороды бежал пригнувшись. Но, добравшись до палатки, почувствовал, что ему опять очень хочется немедленно вернуться домой.
Взяв калаш в правую руку, дрожащей левой он неловко потянул молнию между крыльями входа, отвел в сторону одно крыло и прошмыгнул внутрь, все еще крепко сжимая оружие. Когда его глаза привыкли к полумраку внутри палатки, он обнаружил на пестрых туристических ковриках два спящих полуголых тела. Одно из них во сне перевернулось на живот, и, к немалому смущению Домагоя, из-под одеяла выглянула небольшая круглая попка в черных кружевных стрингах. Обнаружив, что его враг женщина, он вовсе не вздохнул с облегчением. Напротив, эта картина наполнила парня таким ужасом, что у него пересохло во рту, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он долго стоял с калашниковым в мокрой от пота руке, раздумывая, как быть, но тут зашевелилось и второе тело, а потом поднялась голова с заспанным лицом и растрепанными рыжими кудрями: жильцы маленького нейлонового домика, который появился этой ночью в Змеином ущелье, были нежного пола.
Рыжеволосая девица несколько мгновений с недоумением смотрела на Домагоя, потом жизнерадостно улыбнулась и принялась будить вторую, тыча ей в бок локтем.
— Мирта, — позвала она хриплым голосом. — Мирта, мать твою, ты только посмотри на это.