«Когда не стремятся к званию добродетельного, люди не соперничают.
Когда не ценят труднодостижимые материальные ценности, люди не воруют.
Когда не смотрят на желанное, сознание пребывает в покое.
Поэтому святой управляет людьми так, чтобы опустошить их сознание (от суетных мыслей), наполнить их живот, ослабить их устремления, усилить их кости.
Чтобы люди постоянно пребывали в незнании и бесстрастии.
Тогда и те, кто знают, не осмелятся действовать.
Когда действуешь недеянием, нет ничего, что не управлялось бы».
Здесь говорится о деяниях и соперничестве мирских людей и о вреде от стремления к имени, выгоде и желаниям. И здесь же излагается метод преодоления этого, с тем, чтобы показать эффективность решения дел недеянием и практики безмолвного учения, о которых говорилось в предыдущем параграфе.
«Стремление к званию добродетельного» означает стремление к имени, славе. Имя — это источник соперничества. Поэтому если император не стремится к имени и славе, то народ естественно не будет соперничать.
«Ценить труднодостижимые материальные ценности» означает стремление к выгоде. Выгода — это причина воровства. Если император не стремится к выгоде, то и народ естественно не будет воровать. Поэтому и говорится: «Если сын не имеет желаний к чему-либо, то даже если оно будет ему нравиться, он не будет воровать». Стремящийся к имени и выгоде имеет к ним желание, что приводит в помрачение его сознание и заставляет его соперничать ради них. Если император не желает имени и выгоды, то у народа успокаиваются стремления и сознание пребывает в покое. Поэтому и говорится «Когда не смотрят на желанное, сознание пребывает в покое».
Выгода — это не настоящая вещь. Люди считают большой ценностью суйский жемчуг. Но когда жемчужиной кидают в воробья, тот улетает и теряется жемчужина.
Сексуальная красота. Это бесовское наваждение. Люди считают Сиши красавицей. А увидев некрасивую деревенскую женщину, бегут прочь от неё. Имя — это пустой звук. Люди стремятся к возвышенному имени. Но, наверное, следует сторониться известности.
Яства — это прекрасный вкус. Люди считают жертвенный скот деликатесом, но оплакивают морских птиц.
Поэтому в богатстве, сексуальности, имени, яствах нет по сути того, к чему стоило бы стремиться. Люди стремятся к ним. Поскольку они увлекаются иллюзорными мыслями и представлениями, поэтому святой управляет так: вначале учит людей отсечь иллюзорное, мыслящее сознание. Это значит устранить корень и источник проблем. Поэтому и говорится: «опустошить их сознание».
Затем он побуждает людей пребывать в покое и сытости, в самодостаточности, чтобы сознание не устремлялось вовне. Поэтому и говорится: «Наполнить их живот». Но сознание людей твёрдое и они любят соперничать. Поскольку внешние объекты соблазняют их. Поэтому у них появляется стремление к соперничеству. Поэтому «маленький» человек, встав с утра с петухами, суетится ради выгоды. А «благородный муж», встав с утра с петухами, суетится ради имени (славы). Это есть сильные устремления. Так, когда люди пребывают в покое, сытости и самодостаточности, а император, пребывая в чистоте и самосовершенствовании, не смущает сознание людей внешней выгодой, внешней формой и звуками, то народ сам отказывается от страстных желаний и у него не возникает стремлений к соперничеству. Их устремления сами собой ослабевают. Поэтому в тексте и говорится: «усилить их кости». Таким образом, народ пребывает в незнании и ничего не ведает о выгоде и явлениях формы и звука, к которым могло бы возникнуть желание. И естественно пребывает в бесстрастии. Поэтому и говорится: «чтобы люди постоянно пребывали в незнании и бесстрастии». И даже появление одного или двух хитрых людей, которые будут знать о выгоде и славе, к которым можно стремиться, не приведёт к их захвату. Поэтому и говорится: «Тогда те, кто знают, не осмелятся действовать».
То, что было сказано выше, это безмолвное учение, дело недеяния. Если император сможет постигнуть это и применять в управлении Поднебесной, то в Поднебесной не будет того, чтобы не управлялось. Поэтому в завершении говорится: «Когда действуешь недеянием, нет ничего, что не управлялось бы». Стилистика Лао-Цзы очень древняя. Но если проследить тонкий смысл его высказываний, они все описывают древность. Или он описывает деяния древности, или высказывания древних. Например, эта фраза: «Когда действуешь недеянием, нет ничего, что не управлялось бы». Здесь описываются деяния святых древности. Такие высказывания как это используются для подтверждения сегодняшних идей. Также сегодняшними идеями объясняются слова древних. Кроме того, стиль Лао-Цзы — дать в завершении краткое предложение, итог всей главы. Это предложение — есть тема всей главы. Завершающее предложение у него может быть из одного, двух или трёх иероглифов. Некоторые, не зная об этом, не выделяют это завершающее предложение и связывают его воедино с предыдущим текстом. Тем самым, они не только не понимают мистику фразеологизма Лао-Цзы, но и не понимают мистику прочитанной главы.
«Дао пустотно, но когда его используют,
Оно как будто не наполняется.
Недвижимое и тихое, как будто является прибежищем всех вещей.
Оно преломляет остроту (сбивает пыл особо выдающихся), улаживает споры, прячет свои способности, уподобляет себя мирскому.
Совершенное. Оно как будто существует.
Я не знаю чьё оно дитя. Похоже, что оно появилось прежде Бога».
Здесь восхваляется мистика и непостижимость сущности и функционирования Дао. Сущность Дао предельно пустотна, но в действительности наполняет небо, землю и все вещи. Оно не имеет формы и его невозможно увидеть. Поэтому и говорится: «Когда его используют, оно как будто не наполняется». Сущность Дао глубоко затаена и безмолвна, но в действительности может взращивать все вещи, и является прибежищем всех вещей. Оно порождает, но не обладает. Действует, но не распоряжается. Поэтому говорится: «Как будто является прибежищем всех вещей». Здесь применяется слово «как будто», которое указывает на неопределённость. Лао-Цзы опасаясь, что люди примут слова за реальность, не осмелятся постигнуть Дао вне слов, использует такие слова сомнения для устранения привязанностей.
Под остротой имеются в виду выдающиеся воля, смелость и мудрость. Никто не может их преломить, кроме святого, имеющего Дао. Поэтому и говорится «преломляет остроту». Например, Цзыфан обладал смелостью и волей, которые все знали. Во всей Поднебесной трудно было найти человека, который смог бы с ним сравниться. Эти его выдающиеся качества никто не мог преломить, кроме старца-отшельника И-Шана. Цзыфан получил суть учения Лао-Цзы и развил его в династии Хань. Недеянием он овладел Поднебесной. Я думаю, что после Чжуан-Цзы из всех прославленных подвижников только он и постиг суть учения Лао-Цзы.