— Вишнёвого ликёра и пирожных со взбитыми сливками будет достаточно, — перебил её лис.
— Ваши вкусы такие же, как и у вашей сестры! — воскликнула она. — Я немедля распоряжусь!
Она умчалась куда-то, а Джин Хо уверенно направился к дверям.
— Ты уже бывал здесь? — спросил Марк с усмешкой. — И пробовал её пирожные и ликёр?
— Нет, — как ни в чём ни бывало мотнул головой Джин Хо, — мне сестра рассказывала.
Они вошли в зал, но там ему не понравилось. Скептически взглянув на танцующие пары, он прошёл дальше, в небольшую уютную гостиную, где придворный поэт Вильре читал свои новые стихи. Слушателей было немного, однако, они внимали с предельным вниманием и влюблённо смотрели на него, уже приготовив руки, чтоб аплодисментами выразить своё восхищение. Проходя к свободному дивану в глубине комнаты, Марк приветливо кивнул ему, и поэт ответил почтительным полупоклоном.
Едва они сели, как послышались те самые аплодисменты, а красивый юноша, одетый в нарядный камзол из тёмно-зелёного бархата, даже вскочил с места, выражая свой восторг.
— Обрати внимание, — произнёс Джин Хо, указав на него. — Этот тот самый де Риваль, который был её секундантом на дуэли с Бернье. Младший сын графа. Парню явно нечем заняться, потому он считает себя поэтом. Говорят, что он влюблён в Жеральдину де Ренси и сочиняет посвящённую ей поэму. Она не спешит ответить на его чувства, но и не отталкивает, видимо, считая его полезным. Уверен, он здесь не ради Вильре.
В тот же миг что-то случилось, и юный сочинитель, умчался, как ветер в танцевальную залу, забыв о своём кумире. За ним с чрезвычайно заинтересованным видом потянулись и остальные гости.
Музыка смолкла и был слышен гул голосов, а потом снова аплодисменты, куда более громкие, нежели те, которыми недавно почтили придворного поэта.
— Похоже, это наша дама, — заметил Марк, посмотрев на дверь. Гостиная опустела, и он, поднявшись, подошёл к дверям и остановился, наблюдая за тем, как гости теснились у входа в зал. Судя по радостным приветствиям, там собралась толпа пылких почитателей Жеральдины де Ренси, но были и просто любопытствующие, и даже те, кто смотрел на неё, не скрывая усмешек.
Мимо Марка в гостиную прошёл слуга в красивой ливрее, который нёс на подносе кувшинчик, рюмочку и вазу с пирожными. Обернувшись, Марк увидел, что, пока тот выставлял всё это на стол перед Джин Хо и наливал в рюмочку ликёр, лис с нетерпением поглядывал на угощение, даже не думая о Жеральдине де Ренси. Марк снова вернулся к наблюдению за происходящим в зале и, наконец, увидел ту, ради которой явился сюда.
Жеральдина де Ренси действительно была высокой и крепкой женщиной, но её талия, затянутая в тёмно-бардовый бархат корсета, придавала её фигуре величественную стройность. Её лицо было смуглым и даже обветренным, с грубоватыми чертами, высокими скулами и длинным тонким носом. Большие карие глаза смотрели вокруг несколько настороженно, словно она видела лишь злых насмешников, а неистовых почитателей просто не замечала. Её движения были точными, по-своему грациозными, но слишком резкими для женщины. Однако в них присутствовала некоторая скованность, как будто она чувствовала себя непривычно в женском наряде.
Марк рассматривал её с холодным вниманием, отметив про себя, что, несмотря на всю её миловидность, она ему не нравится. В ней не было той манящей женственности, которой блистали окружившие её дамы. И их восторженные взгляды казались ему странными: неужели они не замечали, какую цену заплатила эта женщина за своё право быть грозной соперницей для мужчин? И дело было даже не в обветренной коже или лишённых изящества движениях, а в её взгляде, привычно отыскивающем в окружившей её толпе врагов и обидчиков.
Аламейра вскоре тоже заметила, что её гостья вовсе не рада всеобщему вниманию. Привстав на цыпочки, поскольку была ниже ростом, она потянулась к её уху и что-то прошептала. Жеральдина сосредоточенно кивнула, и Аламейра, подхватив её под локоть, увлекла дальше по залу. Они выбрались из кольца гостей, но там осталась ещё одна дама, и Марк, взглянув на неё, понял, что это и есть Доротеря де Мелантен, о которой ему говорил Джин Хо. И она явно была рада оказаться в центре внимания. Маленькая, очень красивая, с нежным фарфоровым личиком и белокурыми локонами, она была полной противоположностью своей подруги. Но и она показалась Марку неестественной и не слишком приятной. Её изящные движения выглядели жеманно, она картинно закатывала глаза и хлопала ресницами, складывала ярко накрашенные губки бантиком и явно переигрывала, изображая наивного, игривого ребёнка. Она что-то щебетала, отвечала на все вопросы, которые ей задавали, деланно смущалась и иногда сердилась, когда эти вопросы казались ей нескромными. И всё равно не спешила уйти за своей подругой, наслаждаясь краткой минутой славы.