– А одежда?
– Вещи неплохи, но все бирки аккуратно срезаны. Это, конечно, навело нас на мысль, что он когда-то сидел в тюрьме. Но, как я уже сказал, его отпечатки пальцев не значатся в архивах.
– А этот номер внесен в блокнот на странице, где кончаются записи, сразу же за предыдущей? – спросил Мейсон.
– Пойдемте, вы сами увидите, – пригласил Хоуланд, дружески обнимая Мейсона за плечи. – Мне самому хотелось бы, чтобы вы взглянули и сообщили мне свое мнение.
Хоуланд с Мейсоном направились к столу секретаря суда.
– Мы бы хотели взглянуть на доказательство, приобщенное к делу, – на блокнот, – обратился Хоуланд к секретарю.
Секретарь протянул ему блокнот.
Мейсон внимательно изучил маленькие аккуратные цифры в нижней части страницы.
– Без света так не напишешь, даже если от этого зависит твоя жизнь, – заметил Хоуланд. – Она не смотрела на дорогу, когда писала это.
– Насколько я понимаю, правая фара на ее машине не разбита? Вы это проверили? – поинтересовался Мейсон.
– Мы проверили множество вещей, – ответил Хоуланд, подмигивая. – Нам также известно, что починить фару не очень сложно. Что вы думаете об этом деле, Мейсон? Какое решение примут присяжные?
– Могут сделать что угодно.
– Вы считаете, что они не придут к единому мнению? – осторожно спросил Хоуланд.
– Возможно.
– Если честно, – шепотом сказал Хоуланд, – именно этого я и пытался добиться. Это лучшее, на что я надеюсь.
Глава 5
Мейсон, задумавшись, сидел у себя в кабинете и курил. Делла Стрит уже все убрала со своего стола. Она направилась к двери, потом вернулась, словно что-то забыла, и один за другим начала открывать ящики, вынимать какие-то бумаги и перекладывать их с места на место.
– Делла, почему бы тебе просто не сесть спокойно и не подождать вместе со мной? – обратился к ней Мейсон.
– Боже! Неужели это так бросается в глаза?
Мейсон кивнул.
Она нервно засмеялась.
– Да, подожду несколько минут.
– Звонки прямо переводятся на наш аппарат? – спросил адвокат.
– Да, Герти с коммутатора уже ушла домой. Она все переключила. Если эта женщина…
Деллу прервал телефонный звонок.
Мейсон кивнул секретарше.
– Раз ты здесь, то лучше слушай по параллельному аппарату и стенографируй все, что будет говориться, – сказал он, снимая трубку. – Алло!
– Это мистер Мейсон? – спросил женский голос, который утром обсуждал с адвокатом вопрос гонорара.
Девушка явно горела нетерпением.
– Да.
– Вы были сегодня в суде?
– Конечно.
– И что вы думаете?
– О чем?
– О деле.
– Я считаю, что скорее всего присяжные не придут к единому мнению.
– Нет, нет! О свидетельнице.
– О какой свидетельнице?
– О рыжеволосой, естественно.
– Вы имеете в виду миссис Миртл Анну Хейли?
– Да.
– Я не могу вам этого сказать.
– Вы не можете мне этого сказать? – переспросил голос, в котором сразу же послышалось подозрение. – Вы именно для этого туда ходили. Вы…
– Я не могу обсуждать свое мнение о показаниях миссис Хейли с незнакомым человеком, – перебил Мейсон.
– Незнакомым человеком? Но я же ваша клиентка! Я…
– А откуда я знаю, что именно вы – моя клиентка?
– Вы должны были узнать мой голос.
– Иногда голоса звучат очень похоже. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то обвинял меня в клеветническом утверждении.
На другом конце провода какое-то время молчали, затем женский голос спросил:
– А как мне идентифицировать себя?
– Предъявить квитанцию, которую я вручил посыльному, доставившему сто долларов. Если вы мне ее покажете, я буду знать, что имею дело с лицом, которое заплатило мой гонорар.
– Но, мистер Мейсон, неужели вы не понимаете? Я не могу допустить, чтобы вы знали, кто я. Я специально воспользовалась услугами посыльного, чтобы для вас это осталось неизвестным.
– Но я не считаю себя правомочным высказывать свое мнение о показаниях свидетельницы, пока я не уверен, что мое заявление не является диффамационным[1].
– Значит, оно настолько плохое?
– Я просто провозглашаю принцип.
– У меня… у меня квитанция уже на руках, мистер Мейсон. Посыльный мне ее передал.
– В таком случае приезжайте в мой офис.
Последовало долгое молчание.
– Я специально приняла эти меры предосторожности, чтобы не открывать, кто я, – возразил недовольный женский голос.
– А я специально принимаю эти меры предосторожности, чтобы быть уверенным, что разговариваю со своей клиенткой, – ответил Мейсон.
– Сколько времени вы еще останетесь в конторе?
– Подожду десять минут. Этого достаточно?
– Да.
– Прекрасно. Постучитесь в боковую дверь.
– Вы ужасны! – воскликнули на другом конце провода. – Я хотела организовать все совсем по-иному.
Она повесила трубку.
Мейсон повернулся к Делле Стрит, стенографировавшей разговор.
– Насколько я понимаю, мисс Стрит, вы решили не торопиться домой? Думаете подождать? – улыбнулся адвокат.
– Только попробуй выставить меня из конторы! Меня и стадо слонов отсюда не вытащит! – засмеялась Делла.
Она сняла чехол с пишущей машинки, разложила на столе бумаги и повесила шляпу в шкаф.
Снова зазвонил телефон.
Мейсон нахмурился.
– Наверное, следовало отключить коммутатор после того, как позвонила наша клиентка, – сказал адвокат. – Сходи сейчас… Нет, подожди минутку. Послушай, кто это.
Делла сняла трубку.
– Алло!.. Кто говорит?.. Откуда?.. Секундочку. Мне кажется, он уже ушел домой. Не думаю, что смогу его поймать. Я сейчас посмотрю. – Она закрыла рукой микрофон телефонной трубки и сообщила: – Какой-то мистер Гатри Балфур из Тихуаны в Мексике. Утверждает, что дело чрезвычайной важности.
– Балфур? – переспросил Мейсон. – Значит, это дядя Теда Балфура, обвиняемого по делу, на слушании которого я сегодня присутствовал. Похоже, Делла, что нас втягивают в эпицентр событий. Скажи оператору международной связи, что тебе удалось меня поймать.
Делла выполнила то, что требовалось, и мгновение спустя кивнула Мейсону.
Адвокат поднял трубку у себя на столе.
На другом конце провода послышался мужской голос. Он явно звонил издалека и звучал не очень четко, но все равно по тону сразу же становилось ясно, что говорящий находится в возбуждении.
– Это Перри Мейсон, адвокат?
– Да.
Казалось, возбуждение на другом конце провода еще усилилось.
– Мистер Мейсон, это Гатри Балфур. Я только что приехал с территории бывших индийских поселений племени тарахумаре. Я должен возвращаться в свой базовый лагерь. По почте, приходящей на мое имя сюда, в Тихуану, я получил тревожные новости. Похоже, что мой племянник Теодор Балфур обвиняется в непредумышленном убийстве – он кого-то сбил на своей машине. Вы должны были обо мне слышать, мистер Мейсон. Я уверен, что вы знаете о промышленной империи «Балфур Аллайд Ассошиэйтс». Наши инвестиции размещены по всему миру…
– Да, я слышал о вас, – перебил Мейсон. – Дело по обвинению вашего племянника сегодня рассматривалось в суде.
Голос на другом конце провода внезапно стал срываться от волнения:
– Какой вынесен вердикт?
– Насколько мне известно, присяжные пока не приняли никакого решения.
– Сейчас уже поздно что-нибудь сделать?
– Я думаю, что, скорее всего, присяжные не придут к единому мнению. Почему вы спрашиваете?
– Мистер Мейсон, это крайне важно! Вы даже не представляете, как важно! Моего племянника ни в коем случае не должны ни в чем обвинить!
– Не исключено, что он будет осужден условно, – ответил Мейсон. – В деле есть ряд фактов, благодаря которым оно представляется несколько странным. Имеются кое-какие несоответствия…
– Конечно, там имеются несоответствия! Неужели вы не понимаете? Это инсценированный процесс! Факты подтасованы. Все было сделано с вполне определенной целью. Мистер Мейсон, мне отсюда не вырваться, поскольку я – член археологической экспедиции чрезвычайной важности. У нас возникли кое-какие трудности, мешают случайности, но я играю по-крупному. Ставки очень высоки. Я… Послушайте, мистер Мейсон, я сегодня вечером посажу свою жену на ночной самолет. Она пересядет на другой самолет в Эль-Пасо и будет у вас в конторе утром. Во сколько вы открываетесь?
1