Кривоносый Сникерс, сука такая, воспользовавшись суматохой, удрал. Правда, Блоха метнулся на якобы ментовской «семерке» догонять беглеца — мол, я его по следам протекторов на снегу найду, бля буду! Какое там «бля буду!» — вон, меньше чем за минуту любые следы заметает! Скоро, небось, вернется…
И впрямь — не успел Гладилин вспомнить о порученце, как где-то совсем рядом послышался звук автомобильного двигателя. Стена снега делала подъехавшую машину почти невидимой — лишь включенные «мигалки» на крыше «жигуля» давали возможность определить, что это за машина. Меньше чем через минуту Блоха, раздраженно хлопнув дверкой, тяжело опустился на сиденье рядом с Шашелем. По убитому виду вернувшегося можно было с уверенностью сказать: беглецу удалось скрыться.
— Не догнал? — для верности уточнил Гладилин.
Блоха обреченно махнул рукой.
— Какое там! Вишь, снег так и валит! Дальше капота ни хрена не видно.
— Ну, и что предлагаешь?
— Хрен его знает! Слышь, Серый, я вот о чем подумал: где этот козел… Тампакс, или как там его…
— Сникерс, — подсказал Шашель.
— Ну, Сникерс… Где он живет — знаешь?
— He-а. Но попробовать отыскать можно.
— Он-то наверняка домой рванул.
— А ты, оказывается, догадлив, — с плохо скрываемой издевкой оценил Гладилин.
— Так вот, — даже не обидевшись, Блоха принялся излагать план дальнейших действий. — Надо по быструхе в их городок смотаться. Пробьем, где хата этого козла, пацанов в засаду поставим… Пехоты и «стволов» у нас, слава богу, хватает. Лишь бы этот кривоносый Сникерс никуда не свалил. Тогда ищи ветра в поле. Сколько, говоришь, Злой с собой вез?
— Четверть «лимона» или что-то вроде того, — горестно выдохнул Шашель.
И хотя Блоха, конечно же, знал о сумме, которую намеревался «отмыть» Злобин, он не смог удержаться от свистящего:
— Ну и ни хера же себе! Да за такие деньги…
— Вот тебе и ни хера. Только у нас с тобой пока — хер. Большой и толстый. Так-то, дорогой. Лоханулись мы с тобой, вот что.
Блоха виновато промолчал.
Снег, густо облепляя лобовое стекло «восьмерки», не пропускал в салон свет. Казалось, еще немного — и автомобиль, занесенный снегопадом, превратится в огромный бесформенный сугроб. Гладилин включил дворники и долго, задумчиво смотрел, как смываются вправо-влево снежинки.
— Так что — поехали? — Блоха нетерпеливо заерзал на сиденье.
— Куда? — не глядя на собеседника, спросил Шашель.
— Ну, за Сникерсом-Тампаксом…
— Нет. — Включив двигатель, Гладилин принялся медленно выводить машину из сугроба.
— Почему?
— Потому, что так дела не делаются. Где мы его искать будем, а? Без адреса?
Блоха заморгал.
— План у нас какой-нибудь есть? — Не дожидаясь ответа, Шашель сам ответил на собственный вопрос: — Нету у нас плана. Пацаны измученные, уставшие, замерзшие. И маловато их. Да и сам посуди: что с трупами делать? Со «скорпом» этим перевернутым?
Казалось, для порученца последней проблемы не существовало.
— Сейчас Рыжего и Валерку Тамбовского позову, — начал он, — тачку — в кювет, на хрен, а трупы — в лес и в снегу зароем. И двинем…
— Не сейчас, — властно произнес Шашель.
— А когда? — Блоха уже приоткрыл дверку машины.
— Завтра утром…
Что ни делается — все к лучшему.
В справедливости этого утверждения Сникерс убеждался не раз. И семь лет назад, когда пренебрег возможностью без экзаменов поступить в питерский Институт физкультуры Лесгафта и связался со Злобиным: неужели в наше время среднестатистический учитель физвоспитания имеет больше среднестатистического бандита? И два с половиной года назад, когда, попавшись на банальном рыночном вымогательстве, решительно отклонил предложение мусоров получить свободу в обмен на некоторую информацию; на суде адвокат отмазал, а Вася, узнав о благородном поступке Глинкина, сразу же приблизил его к своей персоне. И вот теперь, на московской трассе…
А о чем, собственно, жалеть?
Его, Сникерса, хотели завалить — да, было такое. Но не завалили же! Из этой передряги Жорик вышел живым и невредимым. Зато теперь он — счастливый обладатель совершенно фантастической суммы; четверть «лимона» — это не хрен в стакане.
Если бы теперь Жоре предложили на выбор: или шестьдесят тысяч, на которые он рассчитывал еще утром, но полная безопасность со стороны Шашеля, или эти деньги, но жизнь, полная тревог и опасностей, Сникерс, не раздумывая, выбрал бы второе.
И хотя видимых причин для беспокойства еще не наблюдалось, Жора уже подумывал, что делать дальше.
Конечно, в его ситуации оптимальным вариантом стало бы следующее: рассовать деньги по карманам и, захватив с собой загранпаспорт, сесть на ближайшую электричку до Москвы. Купить туристическую путевку в какую-нибудь далекую теплую страну с лояльным иммиграционным кодексом… Да и остаться там навсегда.
Но Сникерс понимал и другое: за такие огромные деньги Шашель перегрызет ему горло. Шашеля хорошо знают в Москве, у Шашеля нехилые связи, каналы, у Шашеля огромные возможности отследить беглеца.
Вот если навязать Гладилину войну, у него не останется сил и времени отслеживать деньги.
И уже к поздней ночи первого февраля Жора понял, что следует предпринять. Пацанам надо звонить — вот что. Так, мол, и так: ехали в Москву, тут какие-то козлы машину застопили, с понтом менты… Ну, и пошмаляли всех. Бедный Вася, бедные Кривой и Толстый — мир вашему праху… Только одному ему, Сникерсу, уйти удалось. Какие уроды на такой беспредел решились? Да Шашеля, козлины этой! Да, да, без балды — сам его видел! А ушел как? Да так уж получилось — ангел-хранитель помог…
Первым же делом Жора позвонил Антипу — мол, хватит ложкомоев в пустой хате караулить, подваливай в кабак «Москва», где мы обычно сидим, базар серьезный. Сбросил информацию на пейджер Прокопа. Затем, насилуя память, принялся вспоминать телефоны пацанов из «бригад» погибших Кривицкого и Толстых.
— Да, да, это срочно, все дела побоку, через полчаса в «Москве», — бросал он в трубку и, нажимая на отбой, тут же набирал следующий номер.
Дозвонившись почти до всех, Жора поднялся и, сунув атташе-кейс под ванную, побежал во двор, к стоявшей у подъезда вишневой «девятке»…
— …Такое вот дело, пацаны… Такая вот хренотень получилась… — закончил свое повествование Сникерс и оценивающе взглянул на пацанов.
В закрытом по случаю сходки ресторанном зале собрались только свои. Пришли почти все, кому Жора сумел дозвониться: по необъяснимым причинам отсутствовали только Прокоп да Толстый-младший, двоюродный брат одного из погибших в «скорпе». Впрочем, костяк группировки собрать удалось, и это главное. И уже первые нейтральные фразы Сникерса, его манера держаться, взволнованная и суровая одновременно, свидетельствовали о том, что сегодня произошло что-то страшное…
Рассказ Глинкина, прозвучавший только что, подтвердил самые худшие опасения. Вот как оно, оказывается, в жизни бывает! Дружили Злой с Шашелем, в гости друг к другу ездили, в любви и преданности клялись, даже дела какие-то общие имели, и вдруг — р-раз! — и такой вот неожиданный поворот событий.