Анна замолчала.
– А потом?
– А потом я встретила тебя, – сказала Анна. – И графики как бы ткнулись в линию поддержки и пошли горизонтально.
– О… – Тэа смутился, отвёл глаза, а потом неловко обнял Анну и погладил по спине. – Я рад что… Линия поддержки? Это термин биржевой торговли.
– Да. Моя подруга Лиза, – Анна поцеловала Тэа, – говорит, что нашему поколению очень трудно находить нормальные человеческие слова, чтобы выражать чувства.
– В точку. Что она ещё говорит?
Анна ответила не сразу.
– Всякое.
Анна поцеловала Тэа ещё раз. И ещё раз. Тэа начал расстёгивать блузку Анны. Внизу, на первом этаже, что-то зашуршало и стукнуло. Анна вздрогнула и обернулась на звук.
– Это, наверное, робот-уборщик, – сказал Тэа, – Тут ещё много бабушкиной техники. Надо разобрать и выбросить. Они неуклюжие все, но знаешь… со старыми вещами бывает непросто расстаться.
– Робот-уборщик, – сказала Анна Лизе. – Я всё время думаю о роботе-уборщике. Ты права, мне надо съехать из центра. Когда я жила в этой квартире с мужем, это имело смысл. Когда была работа, всё ещё был смысл. Но сейчас… жить в центре Москвы? Правда мне жутко лень переезжать. И я думаю об уборщике. Он придёт и вычистит всё. Страшно.
– Прости, я с этого места не понимаю. Почему страшно?
– Он вернёт всё как было. Так что следующие жильцы зайдут в идеально чистую квартиру. Как в гостиничный номер.
– Так это и есть гостиничный номер. Это же апарт-отель.
– Да. Но представь. Каждый волосок. Каждый отпечаток пальца. Каждая чешуйка кожи. Каждая царапина. Всё исчезнет. Как будто я там не жила. Я подышала на стекло и на стекле осталась тонкая плёночка, след моего дыхания. И его не будет. Чистящее средство и металлическая рука. И ничего нет.
– Извини, но а ты что хотела? Оставить след в истории? И для начала наследить в квартире?
– Ты не понимаешь.
– Не понимаю.
– Ну… А если я останусь в квартире, а робот придёт? Он вычистит меня оттуда? Я что-то лишнее? Грязное?
– Так… С этого места ты меня пугаешь. Зачем ты себе представляешь такое? Прекрати себе такое представлять.
– Я бы с радостью. Но… Я хочу такого робота для внутри.
– Чего?!
– Для души то есть. Пустить его внутрь. Пусть вычистит следы развода. Всю грязь. То, что за последние лет десять накопилось. Ошибки все. Пусть я буду молодая, чистая.
– Так. Ты к психотерапевту на когда записалась?
– А надо?
– Конечно. Послушай себя. Вот ты сейчас на меня это вываливаешь, но я-то ладно. Я как мясорубка. Поперхнусь, но справлюсь. А вывалишь на своего бойфренда? Он, может, тоже выдержит. Но я бы поберегла его психику. Иди-ка ты к шринку. Кстати, твой бойфренд уже приглашал пожить у него?
– Почему ты постоянно говоришь американские слова? Бойфренд? Шринк? Пёрверт?
Лиза пожала плечами.
– Так точнее. А почему ты называешь своего парня по инициалам?
– Он особенный, – сказала Анна психотерапевту. – Если я назвала бы его имя – скажем, Константин, – то оно бы потянуло за собой лишние ассоциации. Вы бы представили его себе похожим на знакомого вам Константина. И – что хуже – у него могли бы оказаться татуировки от кистей до локтя. Это совершенно лишнее, Тэа уникальный молодой человек и у него должно быть уникальное прозвище.
– Что-то ещё хотите о нём рассказать? – спросила психотерапевт.
– У него есть дом. Старый и огромный. Ну или просто рассчитанный на большую семью. Не по размеру для технаря. У него из из самых громоздких вещей – велосипед. Один раз я сказала ему, что он никогда не сможет обойти весь дом за раз, потому что заблудится – но не в коридорах, а в собственных мыслях. Он постоянно уходит мыслями в свой новый проект на работе.
Анна помолчала и добавила.
– Этим он похож на моего отца.
Папа рассмеялся.
– Действительно, похоже. Что я могу сказать, мне приятно.
– И его дом похож на тебя.
– Дом?
– Большой и загадочный.
– Я загадочный?
– В доме есть закрытые комнаты. Я туда не захожу. Невежливо совать нос. Но вдруг в них что-то?
– Что-то – что? Скелеты? У меня от тебя нет скелетов. То есть секретов.
– Да? Почему ты развёлся с мамой?
– А-а-а… да. Аня… я могу рассказать. Поверь, будет очень грустно и мне, и тебе.
Папа поднял свою огромную руку, будто хотел поймать какое-то слово в воздухе, но опустил её обратно на колени, так и не сделав никакого жеста. Но слова всё равно прозвучали весомее.