Отечественным критикам, которые обвиняли министра финансов в подчинении родины распорядительной власти иностранного капитала, Витте отвечал прямо, что обеспечить политическую независимость России невозможно без обеспечения экономической независимости. Огромная страна не могла стоять на месте в ожидании. Для ускорения развития переходный период с опорой на иностранный капитал был неизбежным. Витте писал: «Экономические отношения России с Западной Европой еще полностью напоминают отношения колоний с метрополиями, эти последние видят в колонии выгодный рынок, откуда они твердой рукой черпают необходимое для себя сырье. На этом основывается экономическая мощь западноевропейских стран, и поэтому удержание колонии под своей властью, а также приобретение новых, является ее важнейшим средством. Для всех этих индустриальных стран и Россия все еще представляется такой в определенной мере хлебосольной колонией, которая щедро снабжает эти государства своей дешевой продукцией и в свою очередь дорого платит за продукцию индустриальных стран. Однако, в сравнении с колониями имеется существенное различие: Россия — политически независимое, сильное государство. У нее есть право и сила не оставаться постоянно должницей более развитых в промышленном отношении государств... Она хочет сама быть великой державой (метрополией), и на основе труда народа, освобожденного от крепостной зависимости, начался рост российской национальной промышленности, которая обнадеживающе развивается в противовес иностранному владычеству».
Как справедливо подчеркнул германский исследователь Дитрих Гейер, Россия несмотря на недостаток капитала и внутреннюю слабость все же никогда не опускалась до уровня, сравнимого с положением Турции или Китая, не говоря о подлинных колониях. России никогда не приходилось опасаться стать марионеткой внешней политики Франции, царская держава сохраняла положение самостоятельного, существенно важного для Франции политического и военного партнера.
Проблемы индустриализации России влияли не только на ситуацию в самой Империи. Российская экспансия в дальневосточном направлении в конце XIX — начале XX века была неразрывно связана с экономической концепцией развития, предложенной Витте, и действиями, связанными с практическим ее осуществлением. Это детально рассмотрено одним из советских классиков исследования внешней политики царизма Б.А.Романовым в его труде «Россия в Маньчжурии в 1892-1906 годах», изданном в Ленинграде в 1928 году.
Для осуществления индустриализационной политики Витте, основанной на создании крупных предприятий, импорте капитала и протекционизме, России требовалось заполучить в Азии новые энергетические ресурсы и рынки, по аналогии с экспансией других великих держав в их сферах интересов. Согласно аргументации Витте, Россия не могла ограничиться лишь исправлением своей «внутренней отсталости». Чтобы прочно встать на ноги и развиться в сравнимую с другими великими державами «метрополию», России, вольно или невольно, следовало включиться в империалистическое соперничество. В этом смысле наиболее перспективной представлялась Восточная Азия, где после развала Китайской империи образовался политический вакуум, который еще не успели заполнить великие державы. Новая Транссибирская железнодорожная магистраль означала не только подключение зауральских богатств к европейской части национальной экономики России, но и являлась одновременно государственной артерией, благодаря которой со временем открывались неисчислимые возможности для расширения экономического и политического влияния Российской империи в Восточной Азии. Прочно стоящий на земле хозяйственник Витте также достаточно ясно представлял себе значение планировавшегося им ответвления Транссибирской железной дороги вглубь Китая. «Владение территорией между Тихим океаном и Гималайскими горами» укрепило бы власть и влияние России не только в азиатских, но и в европейских делах. Используя формулировки, напоминавшие риторику колониальных держав, Витте говорил о культурной миссии России, которая обязывает. Но, само собой разумеется, в данном случае он имел в виду не «западно-европеизм», а культурные ценности, основанные на «самодержавии, православии и народности». В 1903 году, будучи еще министром финансов, Витте рисовал пораженному Николаю II блестящую перспективу присоединения не только Маньчжурии, но и Кореи, Тибета и Персии к числу подданных скипетра «белого царя».