— Скажи ему, что я не идиот и знаю цену железа, — буркнул немец.
Я перевёл немного по-другому:
— Белый господин считает, что твой товар не стоит ста рупий.
Глаза Махендры заметно напряглись, но он всё равно улыбался.
— Господин, господин… железо сегодня дорогое… война… трудности…
— Трудности? — хмыкнул я. — А вот другие торговцы говорили, что железа в городе хватает. Может, пойти к ним?
Махендра поджал губы. Мы начали торговаться, и, надо сказать, это было интересно. Я использовал все уловки, которые знал: давил на конкурентов, ссылался на недостаточное качество, упоминал нестабильную ситуацию в городе. Махендра сопротивлялся как мог, но цена всё равно пошла вниз. Когда мы, наконец, сошлись на приемлемой сумме, немец довольно усмехнулся и отсчитал деньги.
— Хорошая работа, — буркнул он мне.
— Ну, если хотите ещё кого-то обмануть — я всегда к вашим услугам, господин, — усмехнулся я.
— Как тебя зовут? — спросил он, внимательно изучая меня взглядом.
— Раджеш, господин, — поклонился я, понимая, что сейчас меня оценивают.
— Откуда немецкий знаешь, Раджеш? — немец сузил глаза.
Я на секунду задумался, а потом ответил тем тоном, который не оставляет места дальнейшим расспросам:
— Мой отец европеец… — начал я и осёкся на полуслове, словно эта тема мне неприятна.
Он перехватил эту паузу и тут же догадался:
— Не признал?
Я кивнул.
— Не признал.
Немец слегка наклонил голову, оценивая мои слова.
— Но образование дал, раз ты так говоришь?
— Дал, — нехотя признал я. — Я учился в школе для детей дипломатов.
— Какие ещё языки знаешь? — продолжил он допрашивать меня, но теперь с явным интересом.
Я сделал вид, что вздохнул, будто нехотя отвечая:
— Английский и немного французский.
На самом деле, я знал гораздо больше, но ему этого знать необязательно. Чем меньше обо мне известно — тем лучше.
— Меня зовут барон Генрих фон Штруцел. — Немец произнёс это так, будто имя само по себе должно было внушать уважение. — Я предлагаю тебе работу переводчиком. Три рупии в день, ночлег и еду. Что скажешь?
Я сделал вид, что раздумываю, затем чуть прищурился и, как бы нехотя, ответил:
— Пять рупий, господин барон.
Он усмехнулся, качая головой.
— Наглый.
Но затем неожиданно кивнул.
— Хорошо, пусть будет пять.
Он достал кошель и отсыпал мне аванс — несколько звонких монет упали мне в ладонь.
— На сегодня ты свободен. Сходи в купальни и купи себе нормальную одежду.
Я почтительно поклонился, пряча монеты.
— Спасибо, господин барон.
— А вечером приходи в инженерный корпус, он рядом с казармами. — Барон бросил на меня предупреждающий взгляд. — Спросишь меня.
Он развернулся, уже готовый уйти, но на прощание бросил через плечо:
— Смотри, Раджеш, не подведи меня.
Я молча поклонился, наблюдая, как он уходит.
Что ж…
Теперь у меня была работа, деньги, доступ в инженерный корпус и возможность наблюдать за военными изнутри. И это определённый прогресс.
Глава 7
— Да, да, спасибо, Фима, я твой должник, — сказал Пинхас и положил телефонную трубку на аппарат.
Он снял очки, помассажировал глаза и обратился к сыну:
— Плохие новости, Мендель. Только что звонил Фима.
— Фима из ателье? — удивился Мендель.
— Нет, Фима, племянник тёти Розы. Он работает в канцелярии короля.
— А, этот Фима… — протянул Мендель. — Помнится, тётя Роза месяц ходила гордая, когда её племянника взяли туда на работу. Так что за плохие новости принёс нам Фима?
— Марк получает герб, — ответил Пинхас. — Король, в заслугу его подвигов, дарует Марку герб и баронство. И делает это ретроактивно, — Пинхас многозначительно посмотрел на сына. — Этот приказ пришёл в канцелярию, и Фима занимается этим.
— Хм, а зачем ретроактивно? — удивился Мендель.
— У короля с Кавендишами судебные разборки, Суд Равных. Это как-то связано с этим, — пожал плечами Пинхас.
— Хорошо, а почему это плохие новости? — спросил Мендель. Он не очень хорошо разбирался в гербовых интригах.
— Потому что новый род всегда принимает вассалитет более старого, — пояснил отец.
— И чьим вассалом станет Марк?
— Самого короля. Теперь понимаешь, что король может просто наложить лапу на все наши проекты! — Пинхас был в отчаянии.
Мендель задумчиво барабанил пальцами по столу, обдумывая услышанное.
— То есть, если я правильно понимаю, — он прищурился, — Марка делают бароном, но не просто так, а ретроактивно, чтобы он оказался вассалом короля?
— Именно, — угрюмо кивнул Пинхас.
Мендель почесал подбородок.
— Иными словами, если раньше он был вольнонаёмным авантюристом, пусть и с известной фамилией, то теперь его формально встраивают в систему.
— Да! — Пинхас в отчаянии всплеснул руками. — Король подмял его под себя!
Мендель нахмурился.
— Но разве Марк просто так согласится?
— А какой у него есть выход? — Пинхас устало снял очки и потер переносицу. — Приказ уже подписан. Все его подвиги, титулы, даже земли, которые ему якобы полагаются, теперь часть королевской игры.
Мендель задумчиво покачал головой.
— Ну, допустим. А что это значит для нас?
Пинхас тяжело вздохнул.
— Это значит, что теперь король может спокойно вмешиваться во все наши проекты.
— Но почему?
— Потому что теперь Марк — дворянин, — Пинхас с раздражением постучал пальцем по столу. — А новый дворянский род обязан подчиниться старшему, а старший может затребовать плату.
Мендель свистнул.
— То есть все деньги, что мы вложили, все связи, что настроили… Теперь могут оказаться под королевской рукой?
— Именно! — Пинхас сжал кулаки. — Король может просто наложить лапу на все наши предприятия!
Мендель скривился.
— Чёртов король.
Пинхас горестно кивнул.
— Чёртов король.
Барон Генрих фон Штруцел оказался нанятым инженером при дворе Раджендры Чола. Он отвечал за укрепления города. Этот человек строил оборону Серингапатама. И если я хотел сломать этот город изнутри, то мне повезло больше, чем я мог себе представить. Потому что теперь я буду работать прямо под началом того, кто знает всё о крепости. Например, железные прутья, которые мы купили у Махендры, использовались для распорок, укрепляющих внешнюю стену. Теперь я понимал, как именно Штруцел работает над обороной города. Он не строил новые бастионы, не возводил дополнительные укрепления — он укреплял старые, усиливал конструкции, которые могли не выдержать ядра британских пушек. Проводил полную ревизию внешних стен. И теперь я стал частью этого проекта, правда на маленьких ролях. Подай, принеси, переведи, договорись. Мне выдали специальный жестяной медальон, который вешался на шею и служил пропуском в армейский квартал. С таким знаком я теперь мог свободно перемещаться по территории гарнизона и не вызывать подозрений. Но самое интересное было другое. Я не ощущал никаких блокираторов. Вначале меня это даже удивило. Как так? Такое стратегическое место, военный центр обороны города, и никакого подавления магии? Но затем я увидел лазарет и понял. Лекарям же тоже нужна энергия. Без неё они не смогут лечить раненых, использовать магические настои, накладывать заклинания ускоренного заживления. Это объясняло всё. А ещё у меня появился доступ к армейским складам. Испльзуя "Отвод глаз" я мог незаметно изучать, что и как устроено, смотреть, где хранят боеприпасы, продовольствие, карту укреплений. Теперь ещё суметь применить полученные знания на практике. Работал я утром и днём, но уже под вечер барон отпускал меня и я продолжал строить несбыточные планы о захвате города.
Укреплением стены занимались местные жители. Работа была грандиозной, размах впечатлял — несколько тысяч человек трудились без остановки. Они таскали камни, возводили новые опоры, устанавливали распорки, поднимали леса, мешали известковый раствор. Всё это происходило под палящим солнцем, в непрерывном гуле команд и ударов молотов. Но была одна особенность, которую я заметил сразу. Местные в принципе не признавали обувь. Даже здесь, работая с грубыми камнями, металлом, деревом, многие по привычке ходили босиком. Это, разумеется, вело к травмам, и чтобы избежать лишних потерь среди рабочих, им выдавали сапоги. Я мельком посмотрел на груды обуви, сложенные рядом с палатками снабжения. Кожаные, грубые, но прочные. Кожаные. Моя мысль зацепилась за это слово, как рыба за блесну. В Индии корова — священное животное. Для местных даже мысль о том, что они носят на ногах кожу этого животного, была кощунством. А вечером того же дня… Кто-то пустил слух. Слух о том, что сапоги сделаны из коровьей кожи. Простая сплетня, но подобные вещи распространяются быстро. И когда настало утро, рабочие не вышли на стройку. Ни один. Тысячи людей, которые ещё вчера таскали камни и укрепляли стены, исчезли. Этот случай показал, что манипулировать местными можно и натолкнул меня на мысль как устроить глобальный хаос. И я понял, что могу использовать это в свою пользу. Людьми, которые живут в страхе, верят в традиции и богов, где развита кастовость можно легко управлять. И теперь мне нужно было лишь сделать свой план не в размере одной стройки, а в размере целого города. И тогда хаос поглотит этот город с всеми его жителями.