— Этот нормальный, обещал помочь. Просто скажи ему, что не знаешь ничего.
— Я и правда не знаю, честное слово.
— Да откуда тебе знать, само собой. Не была бы такая курица, сразу бы этой экстрасенше так и сказала. Полина на твоем месте бы молча кивать не стала.
Пальцы Лизы дернулись, промахнувшись мимо нот. Что толку объяснять, все равно же не поверит.
— Я, может, и курица, — вместо оправданий сказала Лиза, — но пока еще здесь…
— Ой, и не говори! Чудо просто. Вот уж не думала, что такая девка самостоятельная может пропасть. За тебя боялась, а за нее душа моя всегда была спокойна.
Лиза сглотнула. Нет смысла что-то говорить, мама все равно услышит то, что захочет. А может, это Лиза не умеет выражать свои мысли? Что, если телевизионщики тоже ее не поняли, а вовсе не специально все неправильно смонтировали? Нет, конечно, она же ясно сказала. Может, и правда этот журналист поможет.
— Во сколько он приедет? — перешла к делу Лиза. — У меня завтра с утра гармония, ее нельзя пропускать…
— У тебя все нельзя пропускать. Пропустишь разок, ничего страшного. Не знаю пока, во сколько. Он спрашивал, когда удобно, но я же не буду наглеть. Сказала, в любое время, когда он сможет.
— Мам, ну если он спрашивал…
— А ты не ной. Лучше спасибо скажи. Сама лопухнулась, а теперь ей не нравится, как другие ее проблемы решают.
— Я не лопухнулась. Я на съемках сразу сказала, что ничего не знаю, а они это вырезали, — не вытерпела Лиза. — И я уже сама им позвонила. Мой номер записали, чтобы передать Назире. Когда она сможет, мне позвонит. Постараюсь уговорить ее в следующем выпуске сказать, что она имела в виду какую-то другую девушку, а не меня.
— Ой, какая ты у меня еще глупенькая. Никто тебе не перезвонит. От тебя отделались просто. И как ты там одна без Полины будешь, не представляю. Давай, домой вернешься, а?
Лиза еле сдержалась, чтобы не закричать, что как раз умная Полина попала в неприятности, а она, такая глупая курица, в порядке. Вместо этого дрожащим от гнева голосом проговорила:
— Ты же знаешь, у меня учеба. Скоро диплом, госы, конкурс.
— Привезем мы тебя с папой и на диплом, и на госы твои. Сдашь, куда ты денешься. Четыре года училась, головы не поднимала. Зря, что ли?
— Мам. Ты знаешь, я отсюда только в Москву поеду.
— В Москву… Ты посмотри, что с Полиной случилось.
— Но не в Москве же!
— Тем более. Ай… Папаша твой, тоже хорош. Хоть бы квартиру тебе другую снял.
— Эта оплачена до конца года. Он и так сигнализацию поставил.
— Да ну его… Ладно, мне теть Лена звонит. Ты давай там, настраивайся. И не вздумай никаких предположений строить на интервью. Не знаю ничего, и все тут, поняла?
Лиза только набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, как мать отключилась. Зачем задавать вопросы, если не хочешь услышать ответ? Поежившись от боли в желудке, Лиза положила телефон на пюпитр. Принялась играть произведение заново. Стук молоточков в темной и тихой комнате напомнил биение сердца в кабинете УЗИ. Правда, ей слышать такой звук в реале еще не доводилось, и вряд ли доведется. Карьера классической музыкантки несовместима с детьми. Красивая картинка из кино, вот что она вспомнила.
В ее жизни кабинет УЗИ ассоциировался с болью и страхом. Все время ноющий живот. Врачи говорили, психосоматика. У скольких она побывала, не пересчитать. Обычно все списывали на мандраж перед выступлениями, но Лиза знала, что в ответственные дни всегда чувствует себя хорошо. Только один дядька, кажется, гастроэнтеролог, описал словами то, что она периодически испытывала: «Обиду сглатываешь». Что с ней, с этой обидой, еще можно делать, Лиза спросить постеснялась, а теперь жалела. Молча продолжала сглатывать и терпеть боль.
Вдруг тишину нарушил протяжный звонок в дверь. Стук молоточков замолк вместе с биением Лизиного сердца. За окном темнота, почти ночь. Кому понадобилось к ней приходить? Тому, кто забрал Полину? А вдруг, это вернулась сама Полина…
Глава 8
Звонок повторился, на этот раз удвоившись. От мысли, что за дверью стоит Полина, а не ее похититель, стало даже страшнее. Если она вернулась, то откуда? В воображении всплыли совсем уж жуткие картины. В прямом смысле. «Лицо войны» Дали, с черепом, в глазницах и ротовом отверстии которого видны другие черепа, и так до тех пор, пока хватает фантазии. Одна из картин Бексиньского без названия, где что-то вроде чужого ползет на тебя с перебинтованной, окровавленной головой. А может и все его неназванные картины разом… Лиза видела оригиналы. В Польше, на отдыхе с родителями. После этого она неделю не могла заснуть. Сейчас она застыла перед пианино в позе, напоминавшей девочку с работы Эдварда Мунка «Мертвая мать». Ей также хотелось зажать ладонями уши, чтобы не слышать протяжных, вытягивающих последние силы звонков. Похоже, искусство не слишком благотворно влияет на ее психику.