Наконец, звонки затихли. Лиза выдохнула, но им на смену пришли глухие удары. Вот это точно ненормально. Если вначале страх был неоправданным, то теперь самое время паниковать. Лиза схватила с пюпитра телефон. Пятясь к дивану, попыталась найти номер оперуполномоченного. Семь пять семь… Как же там дальше?
— Блин, ну ты же дома, — послышался из-за двери мужской голос. — Где тебе еще быть? Открой, Лиз!
Платон! Она с облегчением бросила мобильный на диван и шагнула к двери. На полпути замерла. Вот и Полина точно бы открыла своему парню. Он мог подождать на верхнем этаже, пока Лиза спустится, а потом… Нет, она бы услышала, как открывается и закрывается входная дверь. Если только Полина специально не сделала что-то, чтобы приглушать звук. Но что? В голову не приходило ни одного варианта. Да и выйти вместе с Полиной через закрытую на задвижку дверь Платон бы не смог. Но ведь кто-то же это сделал, иначе где она? На всякий случай Лиза вернулась за телефоном.
— Я волноваться начинаю. Открывай!
Теперь уже без паники выбрала номер полицейского из списка контактов и добавила в быстрый набор. Подошла к двери. Открывая второй замок, подумала, какой разговор ее ждет. Девушка Платона исчезла, а Лизу обвинили в том, что она о чем-то недоговаривает. Может, ну его, пусть кричит дальше?
— Лиз, не смешно уже, — на этот раз голос раздался совсем близко. В груди ухнуло, как при резком спуске с горки. Она в последний раз повернула ключ.
— Чего ты так долго? — спросил Платон, протискиваясь мимо нее. Вместе с ним в квартиру ворвался запах Нового года. Может, в его туалетной воде была мандариновая нотка, а может, Лизе вспомнился последний праздник, который они праздновали втроем… — Я уже переживать начал. У тебя все нормально?
— Ну, как тебе сказать, — прикрыла дверь Лиза, стараясь глубоко не вдыхать. — Петровна отказалась со мной заниматься.
— С чего это? Ты же ее единственная надежда из всего выпуска.
— Почему ты так думаешь?
— Она нам это каждый день говорит, пока ты не слышишь. Только не зазнавайся, — слегка стукнул ее кулаком в плечо он, — а то стану великим композитором, не напишу для тебя ни одного произведения.
— Какой кошмар, что же я тогда буду играть…
— Старье всякое. Так чего она?
— Точно не знаю, — ответила Лиза, все еще сомневаясь, стоит ли об этом говорить. Но если не с Платоном, то с кем еще поделиться? Кто ее поймет? Не мама же. — Мне кажется, она думает, что Полина претендовала на участие в конкурсе, а я ее боялась…
— Фигня какая. Полине не до конкурсов было. Она хотела Петровне себя хорошо показать, чтобы та ее в концертмейстеры порекомендовала.
— Правда? А я думала, Полина собиралась вернуться в Невинногорск, в нашу музыкалку, детей учить…
— Про музыкалку вашу она мне ничего не говорила. У нас с ней здесь планы были, так что…
— Понятно, — с трудом выдавила из себя Лиза.
То ли от того, что подруга ей соврала, то ли от новости об их с Платоном загадочных планах, в горле встал ком. Может, Полина и говорила, что передумала, а Лиза в этот момент мысленно повторяла очередную сонату? Умудрилась же она не заметить, как изменилась лучшая подруга. Каждый день была рядом и не видела… Наверно, поэтому перемены и не бросались в глаза. Полина не проснулась в один день другим человеком. Другим человеком…
— Ты, кстати, в соцсети после экстрасенсов заходила? — как-то странно покосился на нее Платон.
— Нет еще. Там слишком много оповещений, времени не было.
— Дашь телефон?
— Зачем?
— Поудаляю лишнее. Они там… не все адекватные.
— Мне хейтеры параллельны, вот Наталья Петровна…
— Ну время тебе сэкономлю, значит. Давай, — протянул руку он. Лиза разблокировала телефон и отдала Платону.
Его длинные пальцы прирожденного пианиста запорхали над экраном. Лиза попыталась вспомнить, как эти же пальцы играли на клавишах их с Полиной пианино. Не вышло. Похоже, раньше она и на них не обращала внимания.
— А ты замечал, как Полина меняется?
— Ты про фотки с телека? — не отрываясь от экрана, спросил Платон. — Там фотошоп, точно. Не была она такая.
Платон изобразил в воздухе фигуру, напоминающую песочные часы. Была. Именно такая, как на тех фотографиях, Полина и была. Но никто из близких, включая ее парня, который наверняка видел ее голой, этого не замечал. Лиза почувствовала, как кровь прилила к щекам. Потянулась к телефону, чтобы показать Платону фотографии с последнего концерта и замерла. «Подставила подругу, мразь конченая». «Такая девочка красивая была, не то, что эта рыжая уродка». «Точно! Лучше бы она сама сдохла»…