нистой кашей. Еда, как обычно, была несоленой и безвкусной. Для здоровья и безопасности в столовых «дурок» соль и вилки не давали. Потом принесли чай, а аминозинщикам выдали кисель. После приема еды медсестры привычно скормили дневные таблетки. В первой палате были так называемые овощи, которых кормили всей этой бурдой, не отходя от кровати. Никто из сидевших в столовой им не завидовал. Наоборот, из-за однообразия и дефицита движений каждый ждал любого момента, чтобы что-то сделать. Кому разрешали заниматься уборкой, кому вынести мусор и принести баки с едой. Иногда кого-то даже брали в приемную за поступившим новичком. Счастливчиками были и те, кого брали разнорабочими на стройку нового больничного корпуса. Для некоторых выпадали праздники, когда кто-то из медперсонала брал к себе на дачу для земляных работ. Это означало, что тебя нормально покормят и ещё дадут сигарет и пачку чая. А чай в отделении ценился больше сигарет. Чифирщиков в отделении было хоть отбавляй. Санитары отбирали кипятильники, но так для виду, потому что если бы чифирение запретили полностью, то началась бы революция. И все это знали. Если кипятильники не давали, то чай ели прямо сухим. Языки после этого у всех были бурые. Приход от чифира был непонятным, сердце бешено билось в груди, и хотелось что-то делать. Обычно начинались игры в карты на сигареты, походы в курилку или прогулки всем отделением на улице при хорошей погоде. Сейчас было солнечно, но прохладно. Тем, кому разрешили гулять, одели телогрейки с белыми надписями «10» на спине. Я вместе с другими пациентами вышел во двор корпуса и зашел на площадку, окруженную железной сеткой. Каждый разбрелся, кто куда, и стал загорать. За забором был виден яблочный сад, а с другой стороны – наш двухэтажный корпус. На окнах везде были решетки, за которыми на первом этаже виднелись мрачные рожи шизофреников-туберкулёзников. О них заботились усиленно, поэтому сегодня они не гуляли. Я развалился на бревне и закрыл глаза. В таком состоянии стали прокручиваться видеороликом события прошлой ночи: был мужик, который сказал, что я умру, и предложил свои услуги по дизайну моей жизни с одной стороны и смерти – с другой. Приснится же всякая чертовщина, Фауст и племянники. Тогда шишка и кубик откуда? По сценарию – оттуда. Тогда выходит, что всё это реально, и я умру? Так что мне делать? Нужно звать на помощь! – Добрый день, Виктор, – послышался знакомый голос в голове, – помощь всегда рядом. Я рад, что ты вспомнил наш диалог. Лежи спокойно, чтобы не привлекать к себе внимания, ты же не хочешь провести остаток своей жизни в первой палате? Ты сейчас напуган – так это нормальная реакция на отсутствие знаний. Чтобы ты окончательно успокоился, могу ответить на интересующие вопросы, а я уверен их немало в твоей прекрасной голове. Можешь спрашивать. Странно, но состояние шока я не испытывал, все было как-то естественно и не впервые. – Так что, выходит, всё это правда? – Да, только правды как минимум две – одну ты только что вспомнил, хотя эта же правда для санитара, который сидит на выходе, совсем другая. Правда – вещь субъективная, поэтому тебе и выбирать эти правды. – Значит, я все же умру! – Умрешь. И эта истина применима и для тебя, и для санитара. – Ага. Только я умру через неделю, а санитар еще будет жить еще хрен знает сколько. – Ну как посмотреть... В этот момент санитар начал кашлять. Его лицо покраснело от того, что он задыхался. Упав на колени, сквозь хрип и текущие слюни, ему всё же удалось сделать резкий выдох. Рядом с ним упала замусоленная жвачка. – У человека по жизни множество иллюзий и одна из них – это игнорирование собственной смерти. Иллюзии помогают человеку спрятаться от суровых законов реальности. Но как бы он не прятался в самые замечательные фантазии, все они имеют недостаток разваливаться под напором реальности, которая не плохая и не хорошая, просто небо синее, а вода мокрая. А к этому у каждого свои отношения: плохие или хорошие. – То, что смерть реальна – это и без объяснений понятно. Так что в ней хорошего для тех, кто не ищет смерти, испытывая муки жизни? – В этом случае я бы посоветовал перейти на постоянный режим ожидания смерти. Сам процесс смерти не так пугает человека, как результат этого явления, при котором теряется не только физическое тело, но и всё, что связано с личностью. Теряются связи, близкие люди, чувства, эмоции, жизненный опыт, возможность что-то исправить и так далее. Потерять это в один момент очень страшно. Если же человек готовится к этому всю свою жизнь, то и поведение у него становится взвешенным, отточенным и окончательным, а социальные связи будут уважительные и осторожные. Возрастет также качество жизни с мыслью о том, что в любой момент может наступить смерть, и лучше предоставленным временем пользоваться оптимально грамотно. У некоторых народов существуют поверия, что смерть человека всегда находится за спиной на расстоянии вытянутой руки и является единственным попутчиком на всю его жизнь. Она становится самым терпимым другом и прощает ему всё, что бы человек ни совершил в жизни. Она же его самый лучший советчик. И когда наступает жизненно неразрешимая ситуация, то смерть говорит: успокойся, я же ещё не постучала тебя по плечу. Поэтому любую реальность портит или обнадеживает иллюзорное отношение к жизни, а не к смерти. – Ну, и что мне теперь делать с этой реальностью? Не хочется все равно умирать в расцвете сил. – Вариантов множество. Например: впасть в депрессию и жалеть себя до смерти или плюнуть на свою важность и свои знания прошлых лет, и стать безупречным в предстоящей своей, короткой жизни. В расцвете сил умирать лучше, поскольку еще есть силы на осознанность. – А как это быть безупречным? – Это значит жить только настоящим моментом и вести себя в нем оптимально, как ты можешь или считаешь нужным. Твоя совесть будет лучшим индикатором безупречности. За любое свое действие ты принимаешь окончательную ответственность. Если придерживаться такого принципа, то вся жизнь будет безупречной и полноценной. И никаких сожалений типа: можно было бы сделать по-другому. Принимая ответственность за свой поступок, человек повышает свой уровень осознанности, что приведет по итогу к безупречности. «Я получил все, что мог, и знаю, что всё это сотрет смерть, поэтому цепляться за это глупо». – Круто придумал! Ну, с настоящим понятно, а как же быть с будущим и прошлым. Ведь все люди чего-то хотят, и у всех было прошлое, которое им дорого. – Будущее можно использовать как цель, причем, сформировав её в минимальный промежуток времени, а не постоянно бестолково зависать в этой иллюзии и обсасывать нюансы. Так, твоё придуманное будущее до седин – самый красочный пример, каким бы оно ни было придумано. Что касается прошлого, то оно ценно своим опытом и опасно своими эмоциональными связями. Туда-то люди, обиженные судьбой, и уходят с головой. По своей сути прошлого и будущего нет, так как есть только настоящее. Если человек направляет своё внимание и свою энергию в эти иллюзии, то его жизнь проходит мимо. – Так что, выходит, это плохо жить своими фантазиями? – У тебя должно сложиться на всё своё мнение, поэтому я тут и нахожусь. А для этого у тебя должно быть желание. Поэтому я подарил тебе ключ. Тот кубик, который у тебя в кармане, играет роль не только календаря в договоре. Если ты проявишь намерение узнать очередную грань жизни, то после твоего броска, кубик открывает для тебя такую возможность. – Мои желания? Что же мне ключ сегодня открыл? – Ты можешь видеть иллюзии окружающих, и к чему они приводят. Вот они: божественный дар и дизайнерское искусство в чистом виде. – Прикольно, а как это сделать? – Достаточно сконцентрироваться на том, кто тебе интересен. Я открыл глаза и удобно сел. Оказалось, что рядом со мной на бревне сидел из четвертой палаты Антон Городецкий. Неизвестно, как его звали по паспорту, здесь он носил имя персонажа фильма «Ночной дозор», который боролся с силами тьмы. Я сконцентрировался на этом персонаже. Городецкий стал медленно перевоплощаться: телогрейка превратилась в черный плащ, появился на голове капюшон, а на глазах замерцали черные очки. Палка, которую Антон крутил в руке, видоизменилась в магический фонарик для развоплощения тьмы. Антон был чем-то недоволен и бросал короткие взгляды в противоположный угол загона. Проследив за взглядом Антона, я увидел главу «Дневного дозора» великого темного мага Завулона. Тот сидел на пне и перебирал четки ошейника своего верного пса. – Чего такой хмурый, Антон? – поинтересовался я. – Да мне вчера передачку принесли, а ночью кулек с конфетами исчез. А мне конфеты нужны для поправки здоровья после длительного нахождения в сумраке. Я всю заначку спрятал на первом слое сумрака. Просыпаюсь, а конфет нет. Ты сам понимаешь: в сумрак человек не проберется, только иной может, а иных в отделении только двое: я и Завулон, ну и неинициированных еще двое. Так вот, если использовать дедуктивный метод, то вор может быть только один – Завулон. Он, падла, на второй слой сумрака их унёс. А я на второй слой спуститься не могу, сил не хватает, да и таблетки рубят. Антон и без того сутулый совсем сгорбился в своей обиде от такой безвыходной ситуации, я же искренне соболезновал ему: – Ну, а ты Юрию Анатольевичу пожалуйся, пусть примет меры и Завулону закроет похождения по сумраку. – Нет, инквизиторы не вм