— Тебе действительно удалось позабавить меня, сэму. Может, следует задуматься о будущем для тебя в качестве ручного зверька для развлечения хана ханов, а не воина, защищающего трон?
Кровь бросилась мне в лицо. Я вскинула голову, готовая ответить не менее едкой шпилькой. Но вмешалась ханша.
— Марко явно старался угодить тебе, мой сын, — мягко проговорила она. — Мудрый повелитель поощряет старания подданных, а не губит их злыми словами.
Каганёнок перевёл взгляд на меня, и ухмылка сошла с его лица.
— Мне действительно понравилось твоё поздравление... — уже другим тоном начал он, но я только усмехнулась.
Коротко кивнула, приложив к груди сжатую в кулак руку, и, резко развернувшись, зашагала прочь.
Глава 5
Насмешка принца задела меня неожиданно глубоко — может, потому что мне самой спонтанное выступление показалось удачным? Одно хорошо — Бяслаг-нойон почти осушил чашу и скоро увидит дно...
— Марко!
Уже отойдя от столов и "арены", я остановилась, услышав оклик Шоны. Но увидела его не сразу — только после второго оклика. Расположившись перед юртой у почти потухшего костра, нелюбимый сын хана ханов, махал мне рукой. Движения — размашистые, рядом — бурдюк с айрагом и две чаши. Подойдя, я опустилась на шкуру возле него.
— Что ты тут делаешь?
— Жду тебя, — расплылся он в улыбке.
— Чтобы было с кем пить? — я кивнула на чаши.
— Хотя ты уже и без меня выпил немало. Выделывать то, что ты выделывал там, — Шона кивнул в сторону арены, — на трезвую голову не станешь.
— Ты видел? — поморщилась я. — Что ж, мне показалось, идея развеселить всех была неплохой... но твой братец быстро убедил меня в обратном.
— Говорю же, он завидует тебе, — Шона взял бурдюк и наполнил чаши. — Выпей ещё и увидишь, станет легче.
— Как стало легче тебе?
Шона слегка нахмурился и опрокинул в себя половину содержимого своей посудины.
— Что с тобой было? — продолжала допытываться я. — Очир, конечно, гад, но ты чуть не вбил ему лицо внутрь головы.
Мой приятель рассмеялся.
— И следовало бы... Чтобы он, наконец, оставил тебя в покое. Тургэн не... — он икнул, — п-причинит тебе вреда. Слишком восхищается твоими ловкостью и х-храбростью. Поддайся ты хотя бы раз... позволил бы ему почувствовать превосходство над тобой — вы бы подружились. Но у Очира сердце змеи.
— По-моему, Тургэн ушёл от него недалеко.
— Нет, он — любимый сын хана... его наследник, и ведёт себя соответственно. Только и всего.
— А ты?
— Что я? — снова нахмурился Шона. — Почему не пьёшь?
Я намочила губы в айраге и вернулась к интересующей меня теме:
— Помнишь, обещал рассказать о своей матери?
— Только если обгонишь меня на лошади, — Шона поднял большой палец вверх.
— Ещё бы предложил посостязаться в бех! — шутливо надулась я.
Шона расхохотался, но тут же посерьёзнел и вздохнул:
— Ты — такой хрупкий... я бы и тронуть тебя боялся.
— Не такой уж и хрупкий! — оскорбилась я. — Ладно, не хочешь — не говори.
— Она была любимой наложницей кагана, — неожиданно произнёс Шона. — Отец привязан к Солонго-хатун, уважает её ум, любуется красотой... но мою мать он любил. А она... любила другого.
— Другого? — оторопело переспросила я.
В принципе, ничего удивительного — толстый хан никак не тянет на мечту всех женщин. Но открыто предпочесть ему другого...
— Одного из нукеров кагана, — не глядя на меня, проговорил Шона. — Его казнили, она лишила себя жизни, а каган... принял меня, несмотря ни на что. Иной на его месте мог бы усомниться... и избавиться от меня. Но он продолжает считать меня сыном, даже не зная наверняка, чья кровь течёт в моих венах. И Тургэн, что бы ни говорил о моей матери, ни разу не попытался оспорить, что я — его брат.