Теперь зрение Таргена было окрашено краснее, чем кожа онигокса, и эта багровая дымка усиливалась с каждым громовым ударом его бешено колотящегося сердца. Он оскалил зубы и продолжал размахиваться. Что-то ударило его по затылку, слегка отбросив вперед. Он отразил удар и продолжил атаку.
Вокруг него раздались резкие крики. Он еще раз ударил кулаком в челюсть Мортанниса и оттолкнулся, намереваясь повернуться к своим новым врагам, готовый к большему, жаждущий большего.
Сильные руки обвились под Таргеном — недостаточно большие, чтобы принадлежать онигоксу, — и пара рук сомкнулась у него на шее, удерживая его. Новый противник отшатнулся, оттаскивая Таргена от Мортанниса.
Тарген зарычал. Ярость наполнила его мышцы новым приливом силы, более чем достаточным, чтобы сломить этот захват.
— Подожди! Остановись! — Мягкая рука легла на предплечье Таргена, прежде чем он смог освободиться.
Этот голос и прикосновение прорвались сквозь его боевой туман. Он тряхнул головой, разгоняя часть дымки, и увидел Юри, стоящую перед ним. Ее лицо выглядело бледнее, чем раньше, но, возможно, это было из-за другого освещения за стойкой бара.
Она подошла ближе и положила другую руку ему на грудь, встречаясь с ним взглядом.
— Все закончилось.
Часть Ярости Таргена сгорела в это же мгновение, развеявшись, как пепел на ветру. Ощущение ее ладони на своей коже, на своем колотящемся сердце было непохоже ни на что, что он когда-либо испытывал. Он хотел чувствовать это прикосновение везде.
— Отойди, Юри, — сказал мужчина, удерживающий Таргена. — Он опасен.
Юри покачала головой и подняла глаза.
— Это он остановил их от нападения на меня. Отпусти его, Руунок.
— Ты видела, что он только что сделал с этими парнями, Юри? — спросил Руунок.
Взгляд Юри встретился со взглядом Таргена.
— Тарген не причинит мне вреда.
Все, что Тарген мог делать, это смотреть в эти глаза. Эти глубокие, красивые, зеленые глаза, такие полные доброты и сострадания. Видел ли он когда-нибудь подобные им? Напряжение в его мышцах немного ослабло.
Руунок хмыкнул. Если что и произошло, так это то, что он только сильнее прижал Таргена к себе.
— Ты уверена?
Тарген глубоко вздохнул. Теперь ему внезапно стала ясна ситуация — мужчина, державший его, был одним из охранников. Боковым зрением он видел охранников, которые поднимали Мортанниса, Фириоса и Гарегона на ноги.
— Я в порядке, — сказал Тарген, его голос был грубым, как сыпучий гравий. — Я закончил.
— Отпусти его, Руунок, чтобы я могла привести его в порядок, — сказала Юри, опуская руки и отступая назад.
Плоть, к которой она прикасалась, сразу же стала холодной. Как бы это было ни смешно, но Тарген почувствовал, что у него только что вырвали часть его самого.
— Хорошо, Юри, — Руунок неохотно отпустил Таргена. — Но ты же знаешь, босс спросит с тебя по полной, если этот воргал снова перейдет границы дозволенного.
Тарген расправил плечи, желая избавиться от оставшегося напряжения. Жар задержался в его мышцах, кожу покалывало, и его тело жаждало движения, действия, но теперь он чувствовал боль в ладони. Она была тупой, пульсирующей и теплой. Он знал, что оно будет обостряться по мере того, как его Ярость будет угасать.
Он повернулся и отступил назад, чтобы видеть и Юри, и Руунока.
— Я… ох… Я заплачу за стакан.
Руунок — дородный ажера с черным мехом — проворчал:
— Тебе повезло, что ты помогал ей, — он указал на Юри, — иначе мы бы вышвырнули тебя отсюда.
Ярость Таргена немного вспыхнула в ответ — на вызов, заключенный в угрозе Руунока. Сразиться со всем персоналом службы безопасности ночного клуба… это был бы хороший бой. Он отбросил это глупое желание. Если он разозлит охрану, вход в это заведение для него будет закрыт. И хотя это был бы не первый бар, из которого его выгнали, он не хотел добавлять его к этому списку.
Он хотел снова увидеть Юри.
— Руунок, ты можешь сообщить Лирани, что я беру перерыв? — спросила Юри.
— Конечно, Юри, — ответил Руунок. — Ты в порядке, да? Этот большой ублюдок не причинил тебе вреда?
— Я в порядке, — Юри улыбнулся Таргену. — Этот воргал добрался до него прежде, чем он смог причинить мне боль, — она схватила его за запястье, ее пальцы даже наполовину не обхватили его, и притянула к себе. — Пойдем, здоровяк. Давай приведем тебя в порядок.
Тарген не сопротивлялся; у него было ощущение, что он с радостью позволил бы ей вести себя куда угодно.