Конечно, он был крупным — около двух метров ростом — и мощно сложен. Когда он пошутил по поводу того, что хорош собой, она не стала притворяться, что не согласна; у него была сильная квадратная челюсть, широкий рот с темными полными губами и узкий нос, который был слегка искривлен, как будто его несколько раз ломали, но это не умаляло его привлекательности. Кожа, которая в баре казалась намного темнее, была светло-оливково-зеленой, почти такого же цвета, как ее глаза.
Длинные, черные, густые брови нависали над его пронзительными золотистыми глазами, а в заостренных ушах, одно из которых скрывалось под длинными, черными, заплетенными в косу волосами, было несколько колец и шипованных пирсингов. Правая сторона его головы была выбрита, чтобы показать неровные, зловещие шрамы, которые тянулись от виска к затылку. Они только добавляли ему опасного очарования. На правой щеке была алая татуировка. Юри узнала ее центральный символ — боевой топор, но окружающие его знаки были для нее бессмысленными.
Ее взгляд опустился ниже. Он был одет в жилет, черные брюки и тяжелые на вид армейские ботинки, придававшие ему милитаристский колорит. Но она не знала ни одного солдата, который носил бы форму, оставляющую обнаженными мускулистые руки и открыто демонстрирующую каждый шрам и рельефные мышцы. Ворот этого жилета также был особенно низким, что давало ей прекрасный вид на его широкую грудь и накачанный пресс.
Осторожнее, Юри. У тебя, наверное, из уголка рта потекла слюна.
Но он такой чертовски аппетитный.
— Я знаю, это тяжело, Юри, — сказал он глубоким, рокочущим голосом.
— Хм? Что? — она моргнула и снова посмотрела на него. — Что тяжело?
— Трудно не пялиться. Вот почему я не держу зеркал в своей комнате.
Юри рассмеялась.
— Значит… ты просто просыпаешься таким красивым, да?
— Забавно, но однажды я действительно проснулся в таком виде, — сказал он, поднимая окровавленную правую руку, чтобы похлопать себя по шрамам на голове.
Вид этой крови напомнил Юри, зачем они здесь — и, к сожалению, заставил ее желудок скрутиться, испортив любое настроение, которое могло бы возникнуть в результате их флирта.
Она судорожно сглотнула и махнула рукой в сторону столика, за которым он сидел несколько минут назад.
— Давай, ох… позаботимся о тебе.
Тарген наклонил голову.
— С тобой все в порядке, терранка? Ты немного позеленела. Без обид, но тебе это идет не так хорошо, как мне.
Она заставила себя отвести взгляд от его руки, и у нее вырвался смущенный смешок.
— Мне… на самом деле не нравится вид крови.
Он задумчиво хмыкнул и протянул ей аптечку.
— Возьми. Я умоюсь. Если это не поможет, ничего страшного. Это не первый раз, когда мне приходится латать себя самому, и я все равно довольно быстро исцеляюсь.
Его забота тронула ее настолько же, насколько и принесла облегчение, но за этими чувствами последовал намек на грусть. Из того, что она могла видеть, Тарген был покрыт шрамами. Насколько тяжелой была его жизнь? Свидетелем каких ужасов он был, какую боль перенес?
Юри взяла у него аптечку, подошла к столу и, выдвинув стул, села к нему спиной.
— На самом деле, это немного забавно.
Кран открылся, и мгновение спустя звук льющейся воды оборвался, вероятно, потому, что он засунул под него руки.
— Что забавно, Юри?
Ее охватил трепет. Ей действительно понравилось, как он произнес ее имя, громко и хрипло. Это произвело на ее тело самые разные эффекты.
— Моя мама была медсестрой, и я так хотела пойти по ее стопам, когда была моложе. Медсестры много работают, понимаешь? Они так много делают, чтобы помочь нуждающимся людям, исцелить их и утешить, и я хотела это делать. Поэтому я пошла в школу медсестер сразу после окончания средней школы. В стандартных программах ОТФ2 студенты-медсестры проходят практическое обучение после первых восемнадцати месяцев. До этого я была лучшей ученицей, но однажды мне пришлось взглянуть на настоящую кровь…
Она снова рассмеялась и покачала головой, открывая аптечку и находя предметы, которые ей понадобятся, чтобы обработать его раны, откладывая их в сторону по одному. Последним был медицинский инструмент, устройство длиной десять сантиметров с изгибом, ведущим к маленькому металлическому диску на одном конце. Это был обманчиво простой на вид инструмент. По словам матери Юри, эти маленькие штуковины произвели практически революцию в оказании неотложной медицинской помощи, когда впервые появились на Земле около тридцати лет назад.