— На самом деле, я всего раз или два упала в обморок, — продолжила Юри, — но почти всегда чувствовала, что вот-вот упаду, — и как будто меня сейчас вырвет. Я перешла на второй курс, прежде чем мне пришлось столкнуться с реальностью. Я просто… не смогла продолжать.
— Это может прозвучать странно… и, возможно, оттолкнет тебя, — Тарген выключил воду, — но иногда мне жаль, что меня не тошнит от вида крови.
Юри нахмурилась и обернулась к нему.
— Почему?
Он поднес руки к сушильной подушке на стене. Та издала легкий звуковой сигнал, и когда он отступил, на его лице остались капли воды — вместо пятен крови, которые были там всего мгновение назад.
Он шел к ней, серьезный, сосредоточенный.
— Потому что… большая часть меня любит кровь, — сказал он. — Я был бойцом столько, сколько себя помню. Это все, что я знаю. И мне это… нравится.
Юри невольно съежилась.
— Так вот откуда все твои шрамы? Из боев?
— Да. Из одной войны или другой, — он медленно опустился на стул рядом с ней, осторожно, будто боялся ее спугнуть. — Я не псих, Юри. У меня бывают моменты, да, но… Я был солдатом. Большинство этих шрамов — с поля боя. Мне говорили, что я сражался храбро. С честью. За свой народ.
Юри улыбнулась и протянула руку.
— Дай руку. Надо все сделать аккуратно, чтобы не стало хуже.
Он колебался, прежде чем вложить ладонь в ее.
— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?
Она посмотрела на него твердо, с легкой улыбкой.
— Обещаю, я не наблюю на тебя.
Тарген хмыкнул.
— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.
— А тебе не разрешается кидать мои слова мне обратно, пока ты не притащишь торт, — фыркнула она.
Он усмехнулся шире и положил руку ладонью вверх на стол.
— Договорились. Я рассчитываю на тебя, маленькая земляночка.
На его ладони было несколько порезов, в которых сверкали осколки стекла — как крошечные кроваво-красные драгоценности под верхним светом.
Юри почувствовала, как желудок сразу же сжался.
Прекрати. Ты справишься.
Она активировала медицинский инструмент — над ним всплыл небольшой голографический экран. Проведя сканирование, Юри определила точное количество осколков. Почти все были видны невооруженным глазом, кроме одного.
Отложив сканер, она открыла упаковку с антисептической салфеткой и продезинфицировала пинцет. Затем, мягко взяв его за запястье, подтянула руку ближе и начала извлекать стекло.
Каждый раз, когда из ран сочилась кровь, Юри аккуратно вытирала ее салфеткой, сдерживая приступы тошноты и не давая себе покраснеть. Если она и причиняла ему боль, он не подавал виду — только пальцы иногда подергивались от контакта с пинцетом.
— Ты упоминал, что тебе сказали, что ты сражался храбро, — заговорила она, не отрывая взгляда от его руки. — Что ты имел в виду?
— Все именно так, как я сказал, — он слегка повернул голову, указывая подбородком на пересекающие его тело шрамы. — Одна из операций… она почти стерла большую часть моих воспоминаний. О прошлом. Я помню отрывки, вспышки. Но ничего, за что мог бы по-настоящему зацепиться. Я знаю много общей информации — историю воргалов, традиции. Но моего личного там почти не осталось.
— Ох… — Юри нахмурилась, глядя на его шрамы. — Похоже, тебе повезло, что ты вообще выжил.
— Везение — большая часть этого, да. Еще у меня был действительно хороший друг, прикрывающий мою спину. Он был боевым медиком, — он снова перевел взгляд на нее, нахмурив брови. — Как ты держишься, земляночка?
Она усмехнулась.
— Меня не тошнит, так что это хороший знак, — она одарила его улыбкой, прежде чем опустить глаза на месиво, которым была его ладонь. Ее желудок взбунтовался, издав унизительное бульканье. Она проигнорировала его, вытирая кровь и вытаскивая еще один крошечный осколок из разорванной плоти.
Вспышка холода пронзила ее, и сердце бешено заколотилось.
Я смогу это сделать. Я смогу.
Это было наименьшее, чем она могла отплатить за то, как Тарген помешал онигоксу стереть ее в порошок.
— Если это важно, я стараюсь как можно меньше истекать кровью, — Тарген накрыл ее руку своей, полностью охватив ее и остановив дрожь, которую она даже не заметила. — Передохни минутку, Юри. Обещаю, со мной все будет в порядке.