— Я не сплю? Ты, настоящий ты, правда здесь? — все еще плакала мама. — Разве это реально?
— Я тебе все объясню, — пообещал Джонатан и тут же приступил рассказывать ей все, о чем рассказывал мне в Преисподней.
Когда время пришло сообщить о моем исчезновении в иной мир, папа нервно задержал дыхание и, взяв мамины ладони в свои, прошептал:
— Мэри, наша дочь… мертва.
Папа рассказал ей про Эша, про то, как мы связаны с ним, хоть и не являемся родными братом и сестрой. Джонатан рассказал маме про все мои планы, которые мы придумали, чтобы вытащить меня из Преисподней. А также не забыл упомянуть, что теперь я навсегда застряла с Эшем между мирами.
Все это время мама сидела в объятиях своего мужа и горько плакала. Так горько, что её плач услышали в соседней больничной палате, где лежал только что очнувшийся после тяжелого ранения Уилл.
К тому времени, как папа закончил рассказ, уже давно стемнело, охотники разошлись по своим комнатам и ночным дежурствам по городу, немало удивившись, увидев в стенах Института Джонатана Моргенштерна.
— Джонатан? — Клэри только сейчас вышла из палаты своего сына и в ужасе замерла, увидев своего брата в живых.
— Клэри, — ласково прошептал папа и крепко-крепко обнял свою сестру, которая тут же расплакалась.
Вскоре к ней присоединилась Джослин — мама Джонатана и моя бабушка. Она вместе с Клэри извинялись перед ним с того самого момента, как его увидели, крепко обнимали за плечи и боялись, что он в любую секунду может исчезнуть.
Чтобы не беспокоить Уилла, они решили переместиться в гостиную, где Джонатан рассказал всем о случившемся, о том, почему он здесь и как скоро вернётся назад.
Папа поблагодарил Джейса за то, что тот заботится о Клэри, а Себастьяна — за заботу о Мэри.
— Я рад, что ты стал моим парабатаем, — признался папа.
Они еще долго общались между собой, папа ни на секунду не выпускал из объятий свою жену, а я обеспокоенно огладывала комнату в поисках единственного нефилима, которого хотела увидеть.
Сердце, хоть и не билось больше в моей груди, подсказывало мне, что нужно разыскать Уильяма, а потому я поспешила вернуться к нему в больничную палату.
Он обессиленно сидел на полу, облокотившись о холодную серую стену и закрыв глаза повторял одно единственное имя «Джоанна». Уильям плакал, горько всхлипывая на всю комнату. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, а ладони были крепко прижаты к лицу.
— Джоанна, — в сотый раз повторил он. — Прости меня, Джоанна.
Я присела напротив него на колени, ласково прикоснулась к его рыжим волосам и еле слышно прошептала:
— Не плачь, прошу тебя, — однако сама же я плакала.
— Джоанна? — вскрикнул Уильям, резко подняв на меня взгляд своих прекрасных золотистых глаз, раскрасневшихся от слез. — Это ты.
— Ты меня видишь? — изумлённо прошептала я, еще больше удивившись тому, что моя рука больше не была прозрачной словно воздух.
— Джоанна, — ласково прошептал Уильям, обхватив моё лицо своими сильными, мозолистыми руками.
Не тратя время зря, охотник страстно прижал меня к себя, запустив одну ладонь в мои волосы, а другую положив на шею. Его мягкие губы коснулись моих, и впервые за свою недолгую жизнь я почувствовала себя самым живым и самым счастливым человеком на свете.
— Я люблю тебя, — прошептал он, слегка отстранившись.
— Я люблю тебя, — эхом повторила я, прежде чем вновь обратиться в призрака.
Часы пробили полночь, Джонатан вернулся в Преисподнюю, а я в свой новый мир между мирами, словно Золушка, чьё время магии закончилось. Только в отличие от этой прекрасной красавицы, меня больше никто не спасёт и не заберёт в королевский замок, а ведь он мне и не нужен. Достаточно лишь одного — Уильяма Эрондейла.
Эпилог
Не принуждай меня оставить тебя
И возвратиться от тебя;
но куда ты пойдешь, туда и я пойду,
Куда ты пойдешь, туда я пойду;
где ты умрешь, там и я умру,
И буду похоронен рядом с тобой по воле Ангела.
Ничто, кроме смерти, не разлучит нас.