останавливаются люди Джанибека. Спускается ли сюда сам курбаши?
Махмуд-бек расспросил о здоровье Джанибека, о его делах.
- Самого я видел давно. Три года назад, - ответил хозяин. - А его люди бывают, когда идут на базар. И
к нему иногда поднимаются.
Акбар, чувствуется, не сотрудничал с Джанибеком. Да и говорил о главаре банды без особого
почтения.
- Прошлогодний гость ушел? Как его здоровье?
Махмуд-бек задал два вопроса подряд спокойно, не высказывая особого интереса и в то же время
показывая свою полную осведомленность о последнем госте.
Хозяин, конечно, не был связан никакими клятвами.
- Ушел. Совсем недавно. Пять дней назад. Болел долго в прошлом году. Японец дома у себя держал.
Никого к нему не пускал. Тот, когда трепала малярия, много говорил. А поправился, уже перевалы
закрылись.
- До Джанибека можно было дойти? - спросил Махмуд-бек.
- В прошлом году? Можно... Не отпустил японец. Держал у себя.
Ясно, что это их человек. Японцам не хотелось на всю зиму оставлять своего агента в банде
Джанибека-кази. Сейчас агент только отдохнет перед уходом за границу. На это уйдет день-два, не
больше.
- В Гульташе все видно. Очень маленький город. А японец - хитрый. Следит за каждым новым
человеком. С кем встречается, куда ходит. Все хочет знать... - продолжал Акбар.
- Японец - наш враг.
- Враг? - удивился хозяин.
- Да...
- За англичан надо держаться, - шумно вздохнул Акбар. - Это хорошо. - Он любил их, англичан. Как и
его отец, Барат-хан. - Значит, тот гость...
- Да-да, Акбар-ака. Нам надо купить слугу японца. Надо узнать, что говорил гость в горячке.
- Слуга... - пожал плечами Акбар, сомневаясь, что простой памирец запомнил важные слова.
- Надо...
- Хорошо, - кивнул Акбар, - я постараюсь...
Махмуд-бек стал укладываться спать. Удобнее положил подушку.
- А вчера мы еще проводили гостей, - между прочим, сказал хозяин.
- Кого? - приподнялся Махмуд-бек.
- Они мало были. Кажется, братья... Один почти сумасшедший. Глазами сверкает, зубами скрипит.
Кого пугает? Не знаю.
- Другой?
- Другой обыкновенный. Его Шукуром звали. Умывался... Я видел шрам.
- На правом плече?
- Да... Вы их знаете, господин?
- Знаю...
Махмуд-бек опять поправил подушку
- Как они попали сюда?
- На самолете, господин. Как важные люди. Это же очень дорого.
- Братья ушли?
- Сразу. Они, наверное, уже у Джанибека. Скоро мы об этом узнаем.
- Как? - невольно вырвалось у Махмуд-бека.
- Дня через два люди Джанибека придут в Гульташ. Мы вместе пойдем на базар. Ведь скоро... - Акбар
стал но пальцам подсчитывать дни. - Скоро пятница. Там, у дворца Ага-хана, базар.
- Люди Джанибека придут обязательно?
- А как же! - воскликнул Акбар. - Следующий базар будет осенью...
Махмуд-бек потер лоб, глаза.
- Господин хочет спать? - услужливо спросил хозяин и, слегка наклонившись вперед, на цыпочках
осторожно вышел из комнаты...
За сытным, обильным завтраком шел ленивый разговор о жизни в горах. Поднимался ароматный пар
над большими кусками баранины с белым рыхлым салом. Баранина была приправлена какими-то
травами, и в прозрачном бульоне плавали темные точки тмина, барбариса.
Горячий наваристый бульон пили маленькими глотками.
После такого завтрака можно пускаться в любой трудный путь. Адхам с надеждой поглядывал на
Махмуд-бека. Можно понять его нетерпение. Два-три дня дороги, пусть самой сложной, - и он будет на
той, родной стороне.
180
Как себя поведет Адхам? Махмуд-бек почти уверен, что юноша бросится к советским пограничникам и
вскоре на следствии выложит все факты, имена, даты, которые он старательно запоминал в эти дни.
Так и не узнает Адхам, что за человек шел с ним, будет, наверное, всю жизнь считать злейшим врагом.
Хозяин часто вставал, внимательно осматривал дастархан и уходил в соседнюю комнату. Он
приносил новые лаганы, касы, тарелки с другими, еще более вкусными закусками - печенкой, хаспой -
горячими колбасками.
В завершение Акбар на вытянутых руках внес лаган с головой барана. Поставил лаган перед
почетным гостем и подал ему острый нож. Начался торжественный ритуал. Махмуд-бек отрезал кусочки
и раздавал своим спутникам. Завтрак явно затягивался. И Адхам уже не скрывал своего нетерпения. Он
начинал отказываться от угощений. Прикладывал руку к груди и клялся, что сыт, что уже больше не
может съесть ни одной крошки.
Хозяин вновь вышел, загремел чайником.
- Мы завтра пойдем... - наконец сообщил о своем решении Махмуд-бек.
- Почему? - не выдержал Адхам.
- Туда ушел человек. Японец послал. Пусть пока его переправят. Здесь можно лучше отдохнуть, чем у
Джанибека-кази, - объяснил Махмуд-бек.
Проводник на эти слова не обратил внимания: мало ли здесь ходит людей. Адхам вновь вытянулся.
Махмуд-бек заметил за ним эту странность. Так вытягиваются, замирая, школьники, когда слышат что-
нибудь интересное. Но ведь это может заметить и Джанибек. Слишком любопытным покажется парень.
- Завтра пойдем, - повторил Махмуд-бек.
Твердого решения он еще не принял. За сегодняшний один-единственный день нужно очень многое
сделать. Сумеет ли он?
Махмуд-бек плохо спал. Думал о предстоящих встречах. Десятки вариантов дальнейших действий,
рожденных ночью, сейчас казались наивными, примитивными. Он выглядел очень уставшим. И опять
болела нога. Может, сослаться на это? Должна быть одна, главная причина. И чем проще она будет
выглядеть, тем лучше. Он действительно не может с больной ногой двинуться дальше. Самое лучшее -
это сейчас, после завтрака, лечь отдохнуть.
Хозяин появился с чайником, бережно поставил его на стол. Но сам не сел. Он загадочно подмигнул
Махмуд-беку и снова вышел. Махмуд-бек медленно поднялся, кивнув спутникам: сейчас приду.
В соседней комнате хозяин радостно сообщил:
- Придумал. У меня есть дело к японцу. Пойду к нему. А его слугу пришлю к вам. Слугу можно купить.
Он любит деньги.
- Хорошо, Акбар-ака. Спасибо... Вы помогаете нашему общему делу.
Акбар наклонил голову. В «общее дело борьбы» ему не хотелось вмешиваться. Он жил в достатке,
спокойно. И эта жизнь его вполне устраивала. А «общим делом» пусть занимаются другие. Акбар будет
очень рад, если у них что-нибудь получится...
Слуга прикинулся простачком. Он делал вид, что ничего не понимает.
- Больного поил, кормил... Плохо ел.
- Когда больной терял сознание, он что-нибудь говорил? - спросил Махмуд-бек.
- Без сознания? - усмехнулся слуга. - Он бывал без сознания.
Махмуд-бек вытащил деньги и положил их перед слугой. Парень равнодушно посмотрел на
ассигнации.
- Английские... - объяснил Махмуд-бек.
Парень понимающе кивнул: вижу. Он набивал цену. Махмуд-бек положил еще три ассигнации.
- Что нужно знать господину? - деловито спросил слуга.
- Слова, которые ты слышал от больного. Он мог их говорить, когда трепала малярия.
- Были слова, - сказал слуга.
Лицо у парня спокойное, а глаза бегают. Как пуговки, черные, острые глазки. Перескакивают с
Махмуд-бека на дверь. Парню надо побыстрее уйти. Сделка состоялась.
- Какие?
- Я их не понял, господин.
- Но запомнил.
- Да, господин... Он часто повторял: Ош, Ассаке, Шамурад.
- Его так звали?
- Нет. . Его звали Турсун. А к Шамураду он шел. Но при чем здесь ош? - Слуга откровенно удивлялся. -
Он только два раза ел такой суп...
- Еще что говорил больной?
На лбу слуги появились морщинки.
- Только это я запомнил, - сознался он. - Другое не помню. Эти слова часто повторял. И еще... - Слуга
снова задумался. - Дядя хочет жениться. Дядя хочет жениться. Так повторял. И все... Называл женское
имя. Дядя хочет жениться... - Слуга растерянно заморгал. - Имя не помню...