— Васька Череп, наверно, копает, — высказал предположение Данила. — Клад ищет.
Не ошибся мой дружок. Когда мы встали на холм свежевырытой желтой глины, тень накрыла кладоискателя. Васька Череп задрал вверх гладко выбритую, блестевшую капельками пота фиолетовую голову.
— Бог в помощь! — первым поздоровался Данила. — Нашел что-нибудь?
Васька состроил кислую рожу и полез из ямы.
— На сегодня хватит, охотку сбил и ладно. — Затем перевел разговор в другую плоскость. — Вы слышали, в озере чудище объявилось. Фитилю голову откусило, в больницу бедного повезли, пришивать будут.
Невежество должно иметь пределы, а тут перед нами стоял наш дремуче-медноголовый сверстник. Мы с Данилой не идиоты, чтобы так в наглую нам лепить горбатого. За кого нас принимает Череп? Голову, видите ли, повезли в больницу пришивать. Данила ехидно заметил.
— Тебя послушать, далеко шагнула медицинская наука. А людям мозги там не вправляют?
Череп нахмурился.
— Ты что имеешь в виду?
Данила расхохотался.
— Если Фитилю голову обратно запросто пришивают, может быть, и тебе башку чужую пришьют, чуток поумнее только.
Череп долго соображал, что ему делать, то ли обидеться и полезть в драку, то ли молча проглотить оскорбление. Противоречивые чувства отражались на лице, а победило ненасытное желание грести под себя, поумнеть за чужой счет.
— А что, разве можно чужую пришить?
— Какая разница врачам, чью пришивать, лишь бы донор согласился.
— А если без его согласия? — Череп с надеждой смотрел на Данилу.
— Ну, иногда согласия донора не требуется.
— Да? Вот здорово! А когда это?
Данила ухмыльнулся и нанес неотразимый удар.
— Когда голова свиная! Голову хряка хоть завтра тебе пришить можно, и копать клады легче будет. Враз станешь миллионером.
Хорошо что лопату Череп оставил в яме. Пока он спрыгнул обратно, мы отошли на безопасное расстояние. До нас донесся возглас кладоискателя.
— Я серьезно говорю, чудище Фитилю голову откусило.
— Ага, — крикнул в ответ Данила, — а потом выплюнуло, скус не понравился, башка небритой была.
Но самую правдоподобную версию, случившуюся с Фитилем, мы услышали на пятачке у местной незатейливой пивнушки. Рассказывал местный краснобай — Брехунец. Его рассказ существенно дополнял незатейливый ассортимент закусок в пивной. Когда мы подошли, вокруг Брехунца скомпоновалась толпа мужиков.
— Это ж какая силища должна быть, чтобы мотоциклетный шлем прокусить? — вопрошал рассказчик. — Я вот в прошлом году участвовал в гонках Гран-при.
— Гран-ври!
Брехунец оскорбленно замолчал. Он отлично разбирался в психологии толпы. Сейчас кто-нибудь попросит его продолжать рассказ, несмотря на завиральные моменты. Так и есть, послышался голос доброхота:
— Что за народ, не нравится, не слушай или отойди в сторону. Человек, можно сказать, делится с нами самым сокровенным, а они его перебивают. Продолжай, Брехунец.
Моральная поддержка всегда приятна. Рассказчик обвел толпу покровительственным взглядом и продолжал:
— На старте я был последним, но вы же меня знаете, у меня всегда есть в заначке сюрприз для соперников.
— А на чем ты выступал?
— На мотоцикле!
— На каком? «Судзуки»? «Хонда»?
Брехунец отрицательно качнул головой.
— На трофейном, он у меня еще с Отечественной войны.
Мужики улыбнулись и попросили объяснить.
— Но тебе же и сорока нет, а война шестьдесят лет назад закончилась, тебя тогда еще и в проекте не было.
— И это правильно! — согласился Брехунец. — Но вы не так считаете. Вы от шестидесяти отнимите сорок, сколько будет?
— Двадцать!
— Двадцать для меня магическое число. В двадцать раз у моего мотоцикла увеличивается мощность, если знаешь один секрет. Его ведь немцы в конце войны в единственном экземпляре сделали, по спецзаказу, для Гитлера, чтобы он смог в Альпы сбежать на нем.
Тот же недоверчивый голос из толпы возразил:
— Что ты мелешь, нет таких секретов, чтобы можно было в двадцать раз увеличить мощность движка.
Брехунец презрительно оглядел оппонента и важно заметил:
— Говоришь, нет таких секретов? А ты слышал, что у немцев уже в конце войны были на вооружении ракетные двигатели?
— Ну слышал!
— Так вот один из них был установлен на том мотоцикле, что по спецзаказу делали для Гитлера, а потом он мне как трофей достался.
Тот же голос поддел:
— При взятии Берлина!
— А в чем секрет?
— Да не перебивайте!
— Расскажи!