Один из таких выпадов – хоп – задел меня. Остриё меча прошлось по левой руке. Заныло запястье. Я сморщился от боли, рука требовала инстинктивно, чтобы я прикрыл рану правой, но я не мог этого сделать. Вюрм, похоже, задел меня уже на инерции своей атаки, поэтому получилось лишь несильно. Но эльфа это воодушевило.
- Я позволил тебе встать, гном, чья́тто со́ниэль, а ты вместо этого ударил меня. Вот тебе за это! Тья́ццо, ты жалок, тебе даже незнакомо такое понятие – благородство! Даже такое слово…
Я нырнул вперёд. Я увидел, что из-за болтовни его темп и сбалансированность выпадов немного нарушились. Я был готов пронзить его прямым ударом, а Вюрм ещё только замахивался.
Слов не знаю таких?! Я тебе таких слов сказать могу…
Но и тут этот мечник Элевентэля меня удивил! Казалось, он лишь ещё замахивался, а я был уже готов пронзить его, как вдруг его меч со свистом опустился на меня. Его реакция и умение перенаправить клинок достойны были восхищения! Я понял, что не смогу достать до его туловища – нужно отбивать удар. Я выставил «Рамхорг» почти в последний момент.
Дзынь! Лязг оглушил! Немыслимо, но я отбил удар! Отбросил руку эльфа чуть назад.
Глаза Вюрма округлились. Он остановился и уставился на свой меч. На месте соприкосновения с моим клинком меч эльфа потрескался, и кусок откололся от режущей. Элевен не верил своим глазам. Он понял, что ещё один удар моего меча в эту область клинка — и его меч развалится надвое.
Вот, что этот эльф, что полковник Клоц - все они так любят бахвалиться благородством, офицерской честью! Им почему-то кажется, что я сразу встану по стойке смирно. Им кажется, что идеи благородного боя, чести и доблести должен соблюдать каждый. Особенно им это кажется, когда их противник под прицелом верных им солдат. Тогда благородство так и прёт!
Я знал, что моё «благородство» оценят здесь по достоинству.
Не успел эльф выйти из прострации, не успел он вспомнить о том, что у нас бой, как я уже в прыжке вмазал ему ногой в яйца. Вюрм взвизгнул и выронил свой меч. Упав, он жалобно застонал, хватая ртом воздух. Я навис над ним, поглядывая по сторонам, следя за солдатами. Вюрм бросил взгляд на меч, но до него ему не добраться. Он видел, что я готов отрубить ему руку. Я смотрел на него. И увидел в его глазах следующее его действие.
- Тья́ццо туруэ́н серто́нэ! – прошипел Вюрм и вытянул руку в жесте «Не убивай!».
Я бросился в сторону. В метре от меня просвистел сгусток огня. Я сделал кувырок и повернулся лицом к эльфу. Вюрм с трудом поднимался. Дыхание его всё никак не могло придти в норму. А вот в правой руке уже искрился огонь. И в левой.
Ещё выстрел. Я ощутил жар, когда огненные сгустки пролетели мимо меня. Эльф материализовал стихию огня из не-материи. Он швырял в меня чистый, свёрнутый в клубок огонь. Я увернулся и от второго, и от последующего снаряда из рук Вюрма. Я двинулся вперёд. Из левой руки эльфа вырвалась струя пламени. Она задела меня! Я принялся стряхивать огонь с майки. Пламя не было жидким и густым, как в огнемётах Царства и Барахолки - это была струя воспламенённого воздуха. Я увидел, как вокруг эльфа вздрогнуло пространство.
- Ты трус, чьятто энвелет! – вскричала эльфу Свити и попыталась прорваться ко мне, но солдаты взяли её на мушку. – Трус, Пропасть тебя дери!
Вюрм упивался огненной пляской в своих руках. Я отскочил, перекатился. Пламя не задевало меня. Но сил уже не было. Жар и постоянное движение сводили их к минимуму. Я дварф, поэтому и рана на левой руке быстро затягивалась, и ноги не переставали работать, усталость не брала их полностью. Но эффективность всех моих действий неуклонно пикировала.
Вюрм остановился. В его глазах всё ещё плясало пламя.
- Пропасть, говоришь, бе́ллиэль ми́о, - загадочно произнёс он.
Глазки моей любимой. Они смотрят на меня. Что они мне говорят?