Мечтатель! Даже запыхался.
Жегооц продолжал ёрзать.
- Ты и твой самолётик, Снейк, принесут нам ещё тот наварчик. По пять... По семь ходочек будешь делать, самые разные делишки проворачивать. Многоцелевое использованьице твоего уникального штурмовичка в раз удовлетворит все запросики командованьица, то есть мои! Даже издержечки на ремонтик и боеприпасики меня не пугают. Ты всёшеньки будешь делать.
Жегооц злорадно осклабился.
- Одна обработочка особым составчиком чудо-порошочка, и ты сделаешь всё-всёшеньки! А убежишь от папочки Жегооца, ха-ха, блин, ничего, тут же с пенкой у ротика приползёшь за новой дозочкой!
Он залился смехом.
К нему вдруг подскочил один из зумзацх, низенький такой. Жегооц с трудом нагнулся к нему. Выслушал.
- Как? Как нет?
- Нет, жирдяй, - сказал я. - Самолётика нет. Я проездочком.
Ему в глаза взглянул «Воронёнок». Жегооц, тем не менее, улыбнулся.
- Ты целишь в меня? Дурачок? Мои ребятки тебя...
Зумзацх сложно объяснить, что некоторым плевать на эту жизнь. Я живу одним днём, поэтому то, что я на мушке у десятка гоблинов, меня не парило. Главное, на мушке Жегооц.
- По хер, жирдяй, зато я заберу тебя в Пропасть.
Так я ему ответил. Он улыбался. Я смотрел в его глаза.
Я один в Пропасти. У меня есть любовь, есть даже сородич, как оказалось. Но я сознаю, чего у меня нет. Будущего. Его нет, но есть надежда.
А у этого зумзацх нет сердца, чтобы это почувствовать.
Жегооц перестал улыбаться. Понял, я не шучу. Его «ребятки» не промахнутся. Но и я тоже.
«Начальник» авиастроения вдруг перевёл взгляд. Глаза его белёсые округлились.
Я глянул назад. Гоблины замерли, затем попятились.
Мила.
Глаза её были мокрыми и не переставали плакать. На плече запеклась кровь. Я надеялся, что стрелявший в неё гоблин прокосил, и так и получилось. В правой руке девушки был её пистолет. В левой - мешок с порошком. Увесистый, под три килограмма.
- Схватите её! - вскричал Жегооц.
Никто не сдвинулся с мест.
- Давай, дерьмо, - ответила ему Мила. - И я выпущу содержимое.
Зумзацх менее восприимчивы к туцоху. Почему-то заторчать от него они умудряются лишь при длительном контакте. Но есть но. Заторчать сильно и подсесть навсегда - нет, а вот в принципе подсесть на него - с первого вдоха. Им нельзя не заразиться. А как стремительно он разносится, это ты, читатель, уже знаешь.
- Девочка, ты...
- Молчи.
- Если тебя кто в нашей компаньице обидел, я возмещу убыточки. Ты только положи...
- Я пришла за Снейком Гатлингом.
Жегооц бросил на меня взгляд. Он понимал, что я не отменял своего решения изрешетить его.
- Да, пожалуйста, бери. У нас с дружочком сделочка не пошла.
Мила посмотрела на меня.
- Снейк...
Я медленно попятился, не сводя глаз с Жегооца. Тот неотрывно смотрел на мешок, наполненный белым порошком.
Гоблины насторожились.
Я поравнялся с Милагриэт. Мы принялись отходить в темноту бокового входа в зал, откуда и пришла Мила. Я был готов стрелять. А вот Мила всерьёз жаждала...
С криком на элевенталии она прострелила мешок и бросила его в сторону трона. Мы ринулись во тьму. Последнее, что я услышал, был крик Жегооца.
Я бежал следом. Мила то и дело оглядывалась. Её взволнованный блеск в глазах затухал и вспыхивал вновь, вторя мелькающим на нашем пути лампам. Мы свернули, тотчас отбежав немного от входа в тронный зал.
Я проверил боеприпасы. Есть.
Длинный ход, шахта уводила нас вперёд. Я пытался понять, где же этот тронный зал размещается на территории Авиадворца? Не иначе, и не в нём. Под ним.