Но малышка не сводит с меня глаз. Все оборачивается, смотрит так, будто боится, что я уйду, оставив ее с отцом.
— Ты все-таки умная женщина, Настя, — замечает муж, приближаясь вплотную. — И умеешь аккуратно действовать. Да так, чтобы я ни о чем не догадался. Но рано или поздно ты бы спалилась — и вот, получилось.
Леша хватает мой подбородок и поднимает, заставляя смотреть ему в глаза. Сжимает так, что причиняет невыносимую боль. Я цепляюсь за его запястье, впиваюсь в кожу ногтями. Да только Гончарову плевать. Он никак не реагирует, будто железный и ничего не чувствует.
— Что ты несешь? — рычу, отскакивая прочь. Но прежде врезаю ему пощечину. Пусть не такую сильную, какую получила утром от него я. — Ты псих! Да как я вообще все это время жила с тобой? Когда ты успел превратиться в такого зверя, Леша? Дочь наша в больнице лежала, а ты ни разу не приехал, не спросил, как ее состояние. Более того, даже дома ты не соизволил проявить заботу. Будто Даши вовсе нет. А меня... Меня ты в чем обвиняешь? Будь мужиком! Скажи напрямую!
Я никогда не кричала на мужа. Никогда за все семь лет нашего брака. Но сейчас я повышаю голос, хотя всегда старалась сдерживать свои эмоции. Ненавижу, когда ребенок становится свидетелем ссор родителей. Это очень больно. По себе знаю.
Однако в данном случае я не могу справиться с бурей, которая бушует внутри меня. Просто убивает тот факт, что он мне изменил и что он тут виновник, но ведет себя так, будто я согрешила. Будто я переспала с чужим человеком, будучи в браке и при этом имея ребенка.
— Мам, — доносится тихий шепот у двери. Нянька смотрит виновато, но увести Дашу не может. — Мамуль...
— Даша, иди вниз. Нам надо поговорить с мамой. Ты же понимаешь меня? — говорит муж довольно грубо.
— Тамара Владиславовна, вы можете идти, — направляюсь я к двери и, опускаясь на корточки, вытираю капельки слез с лица дочки. — Ты что, плакала? Почему, малыш?
— Не уходи, — шепчет она еле слышно и косится на своего отца. Ребенок трясется как осиновый лист. — Не уходи.
— Конечно же, я не уйду, родная. Как я тебя оставлю, Даш? Выкинь эту чушь из головы, хорошо?
— Твоя мама никуда не уйдет. Даже во двор не выйдет, доченька, — с усмешкой произносит Гончаров. — Верно ведь, Настен?
И тут меня буквально ледяной водой окатывает. Поднимаю взгляд и смотрю на своего мужа, которого вовсе не узнаю. Если он скажет еще одно слово, я просто накинусь на него, как дикая кошка, и расцарапаю его самодовольную физиономию, но меня сдерживает присутствие Даши в комнате.
— А не пошел бы ты к чертовой матери, Гончаров? — цежу я сквозь зубы и одаряю Лешу убивающим взглядом.
— Только посмей мне перечить. И не ори, иначе даже из комнаты не выйдешь! — рычит он, захлопывая дверь.
— Ты изменил мне с моей же сестрой! Как смеешь после этого запирать меня в доме? — отчаянно кричу, игнорируя перекошенное от злости лицо мужа. — Отойди от двери! Я хочу уйти!
— Думаешь, стану останавливать тебя? Проваливай к черту. Но без Даши!
— Что?! — крепко сжимаю ладонь дочки, затем закрываю ее собой. Ощущение, будто Гончаров ее отнимет и увезет далеко. — Ты не имеешь права с нами так поступать! Мы тебе никто, раз ты растоптал нас и «заблудился», заменил на другую!
— Уходи, Настя, — открывает он дверь и подталкивает меня в спину. — Вали куда подальше. А дочь ты больше не увидишь. После развода — тем более.
Глава 3
Будь воля Гончарова, он действительно выставил бы меня за дверь. Однако его останавливает наша дочь, которая не отпускает мою руку и выскальзывает из комнаты прямо за мной, обнимает за талию. Она плачет. Еще пара таких сцен — и я никак не смогу ее успокоить. Дашка слабая девочка, и сейчас наши с Лешой проблемы травмируют ее еще сильнее. Промолчать не получается, но и вот так вести эти бесполезные и неадекватные диалоги тоже не вариант. Поэтому я решаю отступить. Но это временно.
— Я пойду уложу ее спать. Замоталась моя девочка. Потом с тобой поговорим, Леша, — имя его выговариваю по слогам и с ненавистью.
Смотреть ему в лицо неохота, да и разговаривать — втройне. Но другого выбора у меня нет. Желание придушить мужа становится все больше актуальным. Но я делаю над собой усилие и, проигнорировав довольное лицо Леши, оборачиваюсь к дочери. Мы идем в спальню Даши. Пусть она отказывается, но я настаиваю, чтобы дочка легла и хотя бы полчасика отдохнула.