- Твоя мать, - вдруг вспомнила Ася. – Баронесса. Разве она была такой уж плохой? Я побывала в твоем доме, там очень шикарно. Да и Вероника... она... ну, нормальная, да?
- Да, - бесцветно отозвался Мартин. – Но для нее я не выжил в том поезде.
- Зря ты так думаешь.
- Оставь свое мнение при себе, всезнающая девочка, - неожиданно тепло и весело попросило древо. – Я повидаюсь с ней, когда буду готов. В этих мирах – где-то – она до сих пор живет в том шикарном особняке. Может, где-то и моему отчиму не пришлось сорвать с себя погоны, чтобы спасти свою честь. У меня, кажется, теперь бездна времени, чтобы это выяснить.
- Все время этого мира, - щедро пообещала Ася.
- А куда пойдешь ты?
- Хороший вопрос.
Она огляделась. В проходе между коридоров стоял, вернее, стояла стражница, держа в зубах обслюнявленный ветхий бубен. Откуда она его выкопала, Ася даже не хотела представлять. Кто знает, что завалялось в этих чертогах!
- Неси сюда, - скомандовала она.
Вскоре бубен упал ей под ноги, а еще словно сама собой попросилась в руки полуистлевшая бедренная кость из останков черного шамана.
- Да уж, инструментарий, - пожаловалась Ася. – Но сгодится на первое время.
Она уселась со всем этим у корней мирового древа и в задумчивости стала рассматривать узоры на задубевшей коже. Какие-то руны, примитивные животные, вигвамы... Так, а вот, кажется, и Мяндаш собственной персоной. А это – луна, вокруг северное сияние, небрежная россыпь звезд, деревья, скованные зимней стужей.
А это – неужели?
Красноватые линии вдруг слились в знакомые до боли очертания. У Аси перехватило дух, а из глаз сами собой брызнули слезы. Дождавшись, пока ослабнет стиснушая горло судорога, она сказала:
- Я иду домой, - и легонько прикоснувшись колотушкой к бубну, повторила. – До свидания, Мартин. Я наконец-то иду домой!
Эпилог
Во дворе пригревало солнце, от недавно подстриженного газона возле детской плошадки сладко пахло травой, а чуть поодаль коптил черным горьким дымом оранжевый «Камаз», из которого в открытый люк двое рабочих спустили какой-то толстый шланг. Тот вырывался, словно живой.
Ася прикрыла глаза, давая себе время поверить.
Мир вокруг был совершенно нормальным, по крайней мере, на первый взгляд. Вот их дом, вот двор, вот машины – напаркованы везде, где только можно, вот гуляет старушка с маленькой вредной собачкой, не по погоде закутанной в разноцветную попонку. Вокруг – душное городское лето, судя по тому, как застыло в зените солнце – полдень. Все на работе или разъехались по дачам. В доме открыты окна, тюлевые занавески колыхались, то и дело втягиваясь внутрь квартир сквозняком.
Ася машинально нашла свою.
На балконе, опираясь локтями на выгоревшую деревяшку ограждения, торчал Маруся. Он как-то почувствовал, что она на него смотрит и приветливо помахал, дескать, заходи, чего стоишь, как неродная.
Девушка кивнула ему и медленно побрела в подъезд.
Там было темно и прохладно, по обыкновению попахивало сыростью из подвала, и самую малость – кошками. Пока шла до квартиры, старалась освоиться заново, но привычная реальность неохотно принимала ее обратно. На грязно-зеленых стенах подъезда среди похабных надписей и порнографических художеств Ася вдруг заметила знакомые символы – руны, и кажется, могла ориентироваться по ним теперь, как по звездам.
- Бубен положи, - на входе в квартиру попросил ее отец.
Он маялся в прихожей, подпирая потолок.
Ася сообразила, что действительно явилась прямо с бубном и колотушкой, и послушно водрузила инструменты на тумбочку, где они довольно странно смотрелись среди связок ключей, мелочи на подносе и ядрено-красных теткиных помад.
- Так себе приветствие, - пожаловалась Ася. – А где торт, где вечеринка?
- Я же говорил, - послышался из зала веселый голос Макса. – А ты заладил...
- Вы там спорили, что ли?
- Типа того, - буркнул Сорьонен. – Торт на кухне, кстати говоря. Не знал, какой тебе больше нравится, поэтому сразу два купили. И мороженое еще.
- Все сожру, - пообещала Ася. – Сто лет нормально не ела!
Еще на кухне обнаружилась тетка, которая жарила блинчики, а вокруг нее назойливой и очень большой мухой вился Ян. Пару раз он уже получил по спине лопаткой, но его это совершенно не смущало.