И как я думал, ничего с его отъездом и не поменялось. Мы получили список пациентов на обход и разошлись по палатам.
Примерно через час, когда я заканчивал осмотр пациента с удаленной кистой средостения (всё прошло чисто, швы в порядке, дренаж функционирует – в общем, работа профессора Тайги, как всегда, была безупречна), по коридору разнёсся шум. Громкие голоса, стук колёс каталки, беготня. Типичное больничное "что-то случилось".
Я вышел в коридор. У поста дежурной медсестры собралась толпа: интерны, ординаторы, медсестры. В центре суматохи – каталка, на ней лежит мужчина лет пятидесяти, бледный как мел, стонет, а рядом фельдшера скорой помощи.
— Что случилось? — спросил я у Танаки, что уже стоял некоторое время там.
Но ответила мне фельдшер:
— Срочный пациент! Привезли из ближайшей деревни! Сильное внутреннее кровотечение, причина неясна. - Вдруг что-то пискнуло, девушка посмотрела на приборы и вскрикнула: — Давление падает!
— Завотделением где? Главврач? — спросил кто-то из толпы.
— Никого нет на месте! Завотделением на совещании, главврача срочно вызвали в министерство, а у старших ординаторов какие-то курсы, — ответила медсестра. — Из свободных только…
Все взгляды упёрлись в нас с Танакой. Тот побледнел и застыл, глядя на пациента так, будто увидел призрака. Фельдшер скорой помощи подскочил ко мне.
— Доктор, он совсем плох! Гипотензия, тахикардия! Мы не видим явной кровопотери, но состояние критическое! Есть хирург?
Я шагнул вперёд. Старая привычка: когда нужна помощь, а все в ступоре, вмешиваешься сам.
— Я. Ординатор Херовато.
Глава 6
По толпе прошёл приглушенный ропот. Кажется, репутация "бездаря" сыграла свою роль. Фельдшер недоверчиво окинул меня взглядом.
— Ординатор? А постарше никого нет?
— Сейчас нет. Но я могу.
Танака наконец ожил.
— Херовато-кун, ты что?!
— Танака, успокойся, — резко сказал я, чувствуя, как буквально включается «режим хирурга». Паника коллег всегда для меня была привычным фоном, даже немного помогала сосредоточиться. Ведь если не я, то тогда кто?
Я наклонился к пациенту. Его лицо было покрыто холодным потом, пульс нитевидный и едва прощупывался. Грудь заметно вздымалась при каждом затрудненном вдохе, а при пальпации грудной клетки и шеи под кожей отчетливо ощущалось хрустящее потрескивание. Быстро проверил зрачки, затем послушал сердце и легкие: ослабленное дыхание слева, приглушенные тоны сердца.
— Что произошло? —спросил я фельдшера, а та лишь продолжила молча пялиться на меня. – Тут человек умирает! Или мне догадаться нужно, а при правильном ответе — приз?
— Пациент, мужчина 38 лет. Поступил после ДТП. Был пристегнут ремнем безопасности, — наконец очнулась от шока девушка-медик. — Удар пришелся на грудную клетку. Жаловался на отдышку и боль за грудиной, потом потеря сознания. При аускультации (прослушивании звуков) легких — ослабление дыхания слева, а на рентгене грудной клетки — расширение средостения и воздух в тканях шеи и груди. Давление нестабильное, тахикардия.
Кажется, мозг заработал на полную мощь: ДТП, удар в грудь, боль за грудиной и в эпигастрии, дисфагия (затруднение глотания), одышка, подкожная эмфизема (воздух под кожей, хрустящий, как снег под валенком в русские суровые зимы) и пневмомедиастинум (воздух в средостении) на рентгене… В голову сразу пришла очень страшная догадка: это мог быть довольно редкий случай травматического разрыва пищевода. Если вкратце, это состояние, при котором нарушается целостность стенки пищевода, и его содержимое (слюна, остатки пищи, желудочный сок, а то и всякая дрянь из желудка, если пациент недавно поел) изливается в средостение (пространство между легкими), вызывая тяжелейшее воспаление — медиастинит, который быстро приводит к сепсису и смерти. В такие моменты время играет против нас, словно стрелки часов на привокзальной площади, которые решили устроить спринтерский забег, как раз тогда, когда ты опаздываешь на поезд. Каждая минута промедления – приближение смерти пациента. Однако я не мог сказать диагноз так, наобум, нужна была проверка.
— Срочно! Эзофагоскопия — только очень аккуратно, чтобы не усугубить! Скажите эндоскопистам, пусть будут нежнее, чем гейши перед важным клиентом! И КТ грудной клетки с контрастом, если это вообще возможно сейчас. Если нет — не тратьте время. Анализ крови: общий, биохимия, коагулограмма, группа крови и резус-фактор! — скомандовал я, чувствуя, как адреналин вытесняет всю усталость и замещает ее наглостью, которую я до этого момента копил в себе. Паника ушла, осталась только холодная, хирургическая концентрация, такая привычная бывшему мне.