Я с особой осторожностью взял в левую руку палочки и понял, что да, это полный провал. Я почему-то надеялся, что, возможно, у меня вдруг откроется такой талант: есть палочками. Но нет, палочки никак не хотели ложиться в руку, а пальцы все никак не могли как-то правильно их схватить.
Вдруг я ощутил толчок в бок. Я повернулся, недоуменно уставившись на девчушку. Она с удивлением и весельем смотрела то на меня, то на мою руку, а затем, наклонившись поближе ко мне, прошептала на ухо:
— Братец, ты чего, головой во сне ударился? Чего палочки в левую руку взял?
И тут до меня дошло, что я прокололся ещё раньше. Я совсем забыл, что левша, и почему-то совсем не подумал о том, что этот "азиатский фрукт" мог оказаться правшой. Ведь всё-таки это я, сон должен подстраиваться под мое тело и привычки, но почему-то все пошло не по плану.
— Ах да, точно, — я неловко засмеялся и переложил палочки в правую руку. И, что удивительно, теперь все будто бы стало на свои места. Палочки в руке теперь ощущались, как нечто собой разумеющееся, и я с неким благоговением захватил рис и отправил его себе в рот. На секунду я ощутил себя маленьким ребенком, который только научился ездить на велосипеде. И вот уплетая рис, я разглядывал остальных детей за столом, как вдруг напротив меня уселась эта полноватая женщина и сказала:
— Ну все, быстро доедай, Херовато-кун, и бегом в больницу. А то опоздаешь в свой первый день.
Куда?! В больницу?! Неужто даже во сне я не могу расслабиться!
Глава 3
Я смотрел на нее с шоком, в уме проклиная всех и вся. Ну неужто даже во сне (хоть и жутко реалистичном) мне надо идти в больницу? Можно хоть где-нибудь отдохнуть? Хотя, видимо, мне об этом только мечтать. Эх, мечтать-то не вредно, вредно – не мечтать…
– Давай-давай, тебе нужно произвести хорошее впечатление! – продолжала напирать эта женщина. – Я и так удивлена, как тебя приняли хоть куда. Ты там всем должен в ноги кланяться и благодарить за то, что с твоими-то способностями тебя взяли.
Так-с… Ясно уже одно: я не слишком-то способный человечек, судя по нелестным выражениям этой явно не чужой женщины данному азиатскому субъекту (в чью тушку меня закинуло подсознание). Правда, что делать с этой информацией, я все равно не знал, так что решил плыть по течению.
– Конечно, – решил смиренно согласиться я. – И как меня такого дуралея туда приняли.
Женщина удивленно на меня посмотрела, и я вдруг понял, что видимо сказал что-то не то. Дети тоже прекратили есть, смотря на меня с любопытством. Желая спрятаться от такого количества маленьких, смотрящих с прищуром глазенок, я встал из-за стола.
– Я пойду оденусь, – и быстрым шагом рванул наверх.
Уже оказавшись в «своей» комнате и закрыв дверь, я смог выдохнуть. И сразу же подбежал к зеркалу, вглядываясь в отражение. На меня все также смотрел с шоком и скептизом все тот же азиат, которого я и увидел утром. Ничего нового.
Поняв, что пялиться в зеркало бесполезно и что это ничего не поменяет, я решил приступить к другому. Порывшись в шкафу и найдя там более менее нормальную одежду, я переоделся, а затем приступил к расследованию. Я облазил все шкафчики, ящики и другие возможные места для хранения каких-то личных вещей, затем полазил под кроватью, найдя там пару упаковок от лапши быстрого приготовления и каких-то чипсов. Залез в рюкзак, найдя там телефон, паспорт, бумажник и парочку других документов. По итогу моего обыска, я сделал несколько выводов: во-первых, это азиат жуткий неряха. Насколько должно быть похрен на все, чтобы буквально спать в постели, полной каких-то бумажек, крошек от еды и другой непонятной шелухи? И так было во всей комнате: на кровати, под кроватью, в шкафу, на столе, под столом, в рюкзаке. Мне захотелось просто провалиться сквозь пол, желательно, в баню, и там скребком соскрести с себя всю эту грязь.
Второй вывод был в том, что я еще совсем зеленый юнец. Звать Акомуто Херовато, японец, от роду 21 год, только вот закончил интернатуру(кстати, довольно плачевно) и чудом устроился ординатором в местную больничку, в которую меня и отправила сегодня за завтраком моя «мама». Которая мне и не мама вовсе, а просто хозяйка детдома, в котором я и вырос.