оккупация Германии закончилась, и она сдалась
Власти. Геббельс тоже хотел, чтобы она сделала то же самое. Но она отказалась. Её преданность Гитлеру была абсолютной. Ей оставалось лишь размышлять о тех унижениях, которые она
представляла, как на нее набросятся захватчики, чтобы узнать, что ей делать.
В начале апреля она вернулась в Берлин и заняла место рядом со своим мужем и фюрером.
Между тем сам Геббельс, как гауляйтер и защитник Берлина,
Приказал городу готовиться к борьбе до конца. В то время как министерства, включая рейхсканцелярию, личный состав Гитлера…
Упаковывая в грузовики самое необходимое для дальнейшего управления, готовясь к долгому пути на юг, Геббельс наблюдал за эвакуацией с
Презрение, рожденное его фанатизмом. Он понял, что теперь главное — это героический конец, что смерть должна с гордостью забрать его и его Вождя. Но
Свидетели этого благородного конца исчезали — в поездах, автомобилях и грузовиках.
Он не отпустит своих сотрудников. Им придётся работать до тех пор, пока не закончатся столы.
или пишущие машинки, или телефоны, чтобы работать, а затем, как и все остальные берлинцы, их долг был занять баррикады, чтобы противостоять русским войскам. Пока молодые сотрудники его штаба планировали среди
самим бежать — большинство из них на Запад, чтобы встретиться с американцами и
Британцы — Гитлер и Геббельс планировали оборону города, в
где спешно строились опорные пункты и убежища. Геббельс
слышал с презрением белые флаги, с которыми были немцы
приветствуя союзников на Западе. «Если хоть один белый флаг будет поднят в Берлине,
«Я без колебаний прикажу взорвать всю улицу вместе со всеми её обитателями», — пригрозил он 5 апреля. «На это у меня есть полное разрешение фюрера». 24 Сотрудники министерства были организованы в особое подразделение фольксштурма под командованием Вернера Наумана и получили название батальона «Вильгельмплац».
В апреле ближний круг вёл дебаты и споры о том, что лучше всего сделать фюреру. По словам Наумана, Геббельс выступал за то, чтобы Гитлер
следует двигаться на юг; однако, как отмечает Земмлер, он убедил
Фюрер останется в Берлине и сохранит верность присяге, данной им 30-го числа.
Январь 1933 года, когда он поклялся никогда не покидать Рейх.
Канцелярии, и что никакая сила на земле не могла заставить его покинуть свой пост. Если бы легенда была создана как последнее исполнение Геббельсом своих обязанностей,
свой долг, Лидер должен умереть в пределах здания, которое было
символ его власти. Гитлер, по-видимому, согласился, что он должен принять
его судьба и сопротивлялся сильнейшему давлению, которое было оказано на него, чтобы он переехал
на юг, хотя и не без опасений. На конференции по случаю дня рождения 20 апреля в Берлине он всё ещё сомневался, стоит ли ему двигаться на юг,
Берхтесгаден и Баварские Альпы и взять под контроль этот сектор
Кессельринг. На этом совещании он назначил гросс-адмирала Дёница
Северное командование со штаб-квартирой в Плёне в земле Шлезвиг-Гольштейн.
На конференции по случаю дня рождения шесть оставшихся лидеров нацистской партии
Движение собралось за столом вместе со своими руководителями служб в последний раз. Вряд ли в истории существовала бы группа людей, которая так...
ненавидели и не доверяли друг другу; тем не менее, их каким-то образом все еще держали в
объединенных вместе аурой силы, которая исходила от их невменяемых
Лидер. Геббельс и Борман, которые остались с Гитлером до конца, сидели
бок о бок со Шпеером, Гиммлером и Герингом, которые должны были его предать, и
Риббентроп, который его бросил. Среди них только Геббельс твёрдо верил
что Гитлер должен бескомпромиссно пожертвовать собой в соответствии с традицией
Бог. Остальные, за исключением, возможно, Бормана, судя по их действиям во время
В последующие дни желал только какого-то компромисса, который бы привел к этому
безнадежной войне, чтобы быстро закончить и спасти то, что осталось от сломанного тела
Германии.
Геббельс никогда не забывал о своих амбициях. Геринг и Риббентроп...
давно перестали их уважать; они были бессильны и раздражали, не имея больше статуса врагов. Геринг стал настолько бесполезен, что, по словам Больдта, он весьма демонстративно демонстрировал свою скуку на одном из полуночных совещаний Гитлера в бункере: «Он положил локти на стол…
и зарылся своей огромной головой в складки мягкой кожи своего кейса»