Разве немецкому народу пришлось защищать свою голую жизнь под такими огромными опасностями и, последними усилиями, обеспечить, чтобы Рейх не развалился?
отдельно.
Сейчас не время праздновать день рождения фюрера обычными словами или выражать ему наши традиционные добрые пожелания. Я разделил радость.
и скорбь с фюрером, беспримерные победы и ужасные неудачи напряженных лет с 1939 года по сегодняшний день, и я все еще стою рядом с ним и убежден, что судьба после последнего тяжелого испытания наградит лаврами
венок ему и его народу. Я могу только сказать, что эти времена, со всеми их
мрачное и болезненное величие, нашли своего единственного достойного представителя в
Фюрер. Только благодаря ему Германия сегодня жива и
что Запад с его культурой и цивилизацией еще не полностью поглощен темной бездной, разверзшейся перед нами.…
Где бы ни появлялись наши враги, они приносят нищету и горе, хаос и
Разруха, безработица и голод – всё это с ними. Что осталось от
громко провозглашенная «свобода» — это то, что не будет считаться
достойные человечества в самых тёмных уголках Африки. У нас же есть чёткая программа восстановления, которая доказала свою эффективность как в нашей стране, так и во всех других европейских странах, где ей представился шанс.
У Европы был шанс выбрать между этими двумя сторонами. Она выбрала
сторону анархии и сегодня вынужден за это платить.
К 20 апреля, дата проведения конференции по случаю дня рождения, которую Геббельс
В присутствии оставшихся министров Гитлера было ясно, что русские вскоре окружат Берлин, и что любой, кто хотел двигаться на юг, должен был это сделать.
поэтому сразу же, прежде чем наземные пути были закрыты. Гитлер столкнулся с этими тревожными
мужчин в замкнутом пространстве его бункера после того, как церемонии по случаю дня рождения и речи были закончены; он не дал никаких указаний на конференции,
Уедет он на юг или нет. Один за другим министры, генералы и штабные
Офицеры попрощались. Геринг, потерпевший неудачу, не нашёл тёплых слов в этих последних словах Гитлера; он покинул бункер после холодного и формального прощания.
и направился на юг, в Оберзальцберг. Гиммлер отправился на север
На севере также исчезли санатории Гогенлихен и Риббентроп.
Гитлер больше никого из них не увидит.
Геббельс держался в стороне от этой роскоши отъездов. Для него и его сотрудников
— хотя были случаи дезертирства среди младших сотрудников — работа шла как обычно
Хотя Берлин теперь оглашался не только бомбами, но и грохотом пушек. Шпеер
ему удалось убедить Геббельса позволить фольксштурму занять позицию за пределами города и таким образом избавить центральные районы от превращения в поле боя.
Геббельс также уступил Шпееру в вопросе разрушения берлинских мостов,
который он намеревался взорвать и который парализовал бы
Транспорт жизненно важен для жизни населения. Задача Шпеера, как он видел, теперь
Это было сохранение ресурсов Германии против Гитлера и
Приказы Геббельса, когда это было необходимо, миссию, которую он разделял с
Кауфман, гауляйтер Гамбурга, с которым у него было соглашение
тот же эффект в этой важной области. Эти два человека, министр и гауляйтер, вместе спасли Германию от значительного
разрушения, которые в сочетании с бомбардировками могли привести только к гибели большого количества населения от голода и лишений,
конец, предопределенный им их Фюрером.
На следующий день, 21 апреля, Гитлер приказал атаковать русских, но так и не произошло, и к полудню 22 апреля он был рядом
сам из-за отсутствия каких-либо новостей о том, что его приказы были выполнены, и
Атака началась. Правительственный квартал был разрушен, а оставшийся персонал работал в бесчисленных подвалах и бункерах.
Под министерствами и их садами. Стоя наедине с Науманом у
окно в министерстве пропаганды, Геббельс в один из своих последних дней выше
Земля сказала своему заместителю: «Запомни мое слово, Науманн, что ты
Здесь происходит историческая драма такого масштаба, что
ничто не сравнится с этим столетием, да и вообще ни с каким другим, если только не вернуться на Голгофу». 31 Орудия эхом отозвались своим звучным, вагнеровским аккомпанементом этому заявлению, в котором Голгофа и
Götterdämmerung странным образом смешались в беспокойном воображении Геббельса.
Однако Гитлер был менее чем богом на своем последнем крупном совещании по штабу
22 апреля. Он дал волю своему гневу в томе обличений, который...
длилось час за часом, пока те, кто был с ним, не остались пораженными и беспомощными,