— Что? — удивился Дэш.
Мартен создал зеркало и протянул ему.
— Чёрно-золотой. Кто-нибудь слышал о таком?
Все покачали головами. Дэш принял человеческий облик, взял палочку, провёл рукой по её поверхности, с благоговением рассматривая золотистую спираль.
— Слёзы дракона, — прошептал он.
— Что? — спросила Танис, нахмурившись.
Он улыбнулся, обхватив её лицо ладонью.
— Мы забыли силу драконьих слёз. Нет ничего сильнее любви драконов.
— Но я не дракайна.
Он откинул её волосы с лица и заглянул в глаза:
— Может, внешне — нет. Но у тебя сердце и душа дракайны. — Он потёрся щекой о её щеку. — Твои слёзы спасли меня, Дракончик.
Смеясь сквозь слёзы, она обняла его.
— Никогда больше не смей умирать у меня на глазах, Зверь.
Он взглянул на всех присутствующих.
— Оставьте нас наедине. Пожалуйста.
Халла скрестила руки.
— Думаю, вам стоит найти компаньонку.
— Не заставляй меня отрывать тебе крылья, гоблин, — зарычал Дэш.
Халла превратилась в человека и обняла его.
— Рада, что вы живы и снова угрожаете, сир.
Один за другим они покинули комнату.
Дэш вытер её слёзы, потом взглянул на влагу на ладони.
— Как же мне не нравится быть причиной твоих слёз.
— Если они действительно спасли тебе жизнь, я готова выплакать их все.
Он посмотрел на неё с нежностью и благоговением.
— Что мы будем делать, Дракончик?
— В смысле?
— Наш договор... чтобы вернуть свой облик, ты должна убить убийцу брата.
Не человека. «Убийца Драконов», которого клялась уничтожить. А сестру.
Кровь отхлынула от лица Танис. Чтобы снова стать дракайной, она должна убить Риву. Этого она не предвидела, когда заключала сделку с Дэшем.
Убийцей Дэвина должен был быть чужак. А не любимая старшая сестра.
«Что я наделала?..»
Но, взглянув в эти ясные зелёные глаза, Танис поняла: став дракайной, она больше никогда не сможет смотреть в них так же. Никогда не прижмётся к нему и не сядет на его колени, как сейчас.
— О чём ты задумалась, Дракончик?
— Ты серьёзно говорил то, что сказал мне ранее?
— Я никогда не говорю того, чего не подразумеваю.
Она потянулась и игриво дёрнула его за волосы.
— Возможно, быть человеком не так уж и плохо… Я даже привыкла.
Улыбка, заигравшая на его губах, согрела её до самых кончиков пальцев.
Пока она не вспомнила кое-что.
Танис застыла. Радость испарилась.
Ему нужна была невеста из рода единорогов.
— Что случилось?
— Н-ничего… — Она хотела встать с кровати.
Но Дэш снова притянул её к себе.
— Я знаю тебя, Дракончик. Что за демоны терзают твой разум?
Она облизнула губы, осознав страшную истину:
— У меня больше нет дома. И больше нигде нет моего места.
Он посмотрел на неё сурово.
— Ты именно там, где тебе и суждено быть. Но я не стану удерживать тебя. Это не моё решение — это твоё. Если ты уверена, что не будешь скучать по прежней жизни…
— Но кем я здесь буду?
Любовницей? Уже от одной мысли об этом у неё мутило. Она не сможет вынести, если ему придётся жениться и завести детей…
С кем-то другим.
Подавив боль, она спокойно встретилась с его взглядом.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, Дэш.
Он нахмурился ещё сильнее.
— А как ты думаешь, что я тебе предлагаю?
— Я не смогу остаться и смотреть, как ты женишься на другой. Это убьёт меня, Зверь.
Его губы задрожали, как у рыбы, вытащенной из воды.
— С чего ты вообще взяла, что я собирался просить тебя об этом?
— А как мне было это понять?
— Выходи за меня, глупый Дракончик. Нет никого другого, кого бы я хотел видеть своей королевой.
Минуту она не могла ни вдохнуть, ни вымолвить ни слова.
Он это серьёзно?
— Правда?
— Конечно. Я люблю тебя, Танис. Разве я не говорил?
— Правда? — повторила она.
Он рассмеялся, притянул её к себе и поцеловал так горячо, что у неё перехватило дыхание.
— Да, Дракончик. Выходи за меня.
— Вы уже сказали «да», Ваше Высочество? Из-за вас двоих меня укачало… и причина тошноты, похоже, иная.
Танис спрятала лицо в ладони. Только сейчас вспомнила, что её доспехи — разумны.
— Да, — ответила она, прячась за руками.
Дэш осторожно опустил её ладони и тёрся носом о её нос.
— Однажды, моя драгоценная королева, я надеюсь, ты научишься ценить себя так же высоко, как я ценю тебя. — Затем, к её величайшему изумлению, он поднял палочку и превратил её в амулет. Браслет мерцал в его руке. — У нас, у единорогов, когда мы влюбляемся, мы обмениваемся своими палочками с теми, кого любим — в знак полного доверия. — Он поднял браслет, чтобы она могла рассмотреть его. — Мой отец никогда бы не позволил никому прикасаться к своей. Но я — не он. — Он застегнул браслет на её запястье.