Им можно убить Дэша.
Владелец золотого рога мог захватить власть и править. Или же снова ввергнуть тринадцать королевств в хаос и войну.
Рипер вздрогнул от воспоминаний, которые хотел бы забыть. Он слишком хорошо помнил войны. Бесконечное соперничество за власть.
Мир достался дорогой ценой. Он был хрупким цветком, который следовало холить и лелеять.
Но кому-то это было не нужно…
Безумцы жаждали войны. Он чувствовал это сердцем.
И если они хотят войны…
То встретятся с Отщепенцами.
Самыми смертоносными ублюдками, когда-либо порождёнными тринадцатью королевствами. Теми, кто стремился их уничтожить.
Они выстояли несмотря на все унижения и удары судьбы. Решительные и несломленные. Готовые жизнь отдать друг за друга.
Прошедшие через ад.
И были более чем готовые пройти его снова, чтобы защитить друг друга.
— Вы хотите войны? Вперёд. Запрягайте лошадей.
Глава 3
Чем больше Танис думала о сделке с Дэшем, тем сильнее росло её раздражение.
Почему он не потребовал её душу вместо свободы?
«Ты её не ценишь».
Что ж, это правда. Но должна ли её свобода стать разменной монетой? Однажды она уже потеряла её — и этого более чем достаточно.
Танис ненавидела, когда кто-то властвовал над ней. Даже в детстве, при дворе отца, ей это давалось нелегко. А во время рабства — стало невыносимым. Каждый день в плену казался вечностью. Шрамы от тех времён остались не только на теле, но и в душе. Она сражалась за свою независимость и поклялась: никто больше не возьмёт её в узду.
И вот снова. Она сама лишила себя свободы. Добровольно.
Воспоминания затопили её, и слёзы выступили на глазах. Всё, через что она прошла, — из-за жадности и жестокости. Из-за тех, кто наслаждался страданиями других, даже если речь шла о собственных сородичах.
А Дэш? Она ничего о нём не знала. Кто он? Разыскиваемый беглец? Врач? Банкир?
Теперь она — часть его жизни. Но зачем она ему?
— Что ты собираешься со мной делать, зверь?
— Что?
— После того, как я восстановлю справедливость… Что ты сделаешь со мной, когда я попаду в твоё королевство?
Дэш фыркнул:
— Поздновато задавать такие вопросы, не находишь?
Она понимала, что он прав, но ей нужно было знать. Понять, почему он запросил такую цену за заклинание.
— Ты собираешься меня продать?
Он заметил скрытую панику в её голосе. Если бы он был таким же садистом, как его отец, то мучил бы её, наслаждаясь её страхом. Возможно, это даже пошло бы ей на пользу — удержало бы от поспешных решений в будущем.
Но, к её счастью, Дэшу не нравилось наблюдать за чужими страданиями. В юности он насытился этим. Вернее, был сыт по горло.
— Это запрещено законом, — ответил он.
— Верно. Но всех ли это останавливает?
— Верховный Король отслеживает таких ублюдков и стирает их с лица земли. Рабство для него неприемлемо.
— Законы не всех удерживают. Откуда мне знать, что ты не один из них?
«Она права», — подумал он. И сам ненавидел тех, кто торговал чужими жизнями. Наслаждался, когда ублюдков ловили и разрывали на куски.
— Успокойся, дракайна. Я не работорговец. Никогда бы так не поступил. Даже с врагами.
Она заметно расслабилась.
— Хорошо. И запомни: я не буду твоей игрушкой.
Дэш усмехнулся, уловив её намёк. Её изящные изгибы и неземная красота могли бы стать поводом для беспокойства, но…
— Поверь мне, Дракончик. У меня нет недостатка в желающих разделить со мной ложе.
Она снова напряглась.
— Не нужно так яростно сопротивляться, — с усмешкой добавил он. — Я не покрытая язвами кляча.
Неожиданный гневный тон и пинок под рёбра его удивили.
— Ого. Теперь ты ещё и злишься, что я не хочу тебя? Может, мне стоит завести список твоих перепадов настроения?
Она поёрзала у него на спине. Дэш заподозрил, что она корчит ему рожицы. Это напомнило ему сестру — та тоже частенько выражала недовольство таким образом.
Рената была одной из немногих, кто осмеливался перечить ему после того, как он в приступе ярости разорвал на куски собственного отца — того самого, которого все считали бессмертным и непобедимым.
Всё так и было... пока, самовлюблённый ублюдок не умер.
От руки Дэша.
Бывший король единорогов привык помыкать другими, как марионетками. Все вокруг считали Кратуса Завоевателя непобедимым и он сам в это уверовал. Поэтому меньше всего ожидал, что его незаконнорождённый сын вернётся домой, чтобы отомстить.
Месть жаждавшая утоления кровавой дани.