Взглянув в сторону незнакомцев, смотревших на него сверху вниз, он приподнялся на локтях. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, что-то спросить, но тут на одном из перил появился пожарный шланг, его сопло было направлено в его сторону. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить его замолчать.
Вода - он надеялся, что это была вода, - бурным потоком хлынула из шланга и ударила в него с такой силой, что он шлепнулся на дно грузовика, вскрикнув от режущего, обжигающего холода этой струи. Сила потока и так была довольно болезненной, но из-за холода он казался едким и жгучим, как миллион пощечин. Он попытался закричать, но вода заполнила рот и заставила его задыхаться и кашлять. Человек сверху направил поток на Кейшу и Данте, как раз в тот момент, когда он подумал, что вот-вот захлебнется. Кейша, видимо, полностью пришла в себя, потому что она извивалась, брыкалась и защищала Данте изо всех сил. Шланг снова направился на Ньюта, потом снова на Кейшу, потом снова на Ньюта. Эта пытка продолжалась еще минуту или две, пока какой-то ангел не выключил его. Ньюту и Кейше оставалось только отплевываться и переводить дыхание, и все это на фоне истошных криков Данте.
— Для чего, черт возьми, это было нужно? — закричала Кейша, звучавшая как человек, который только что проплыл 50 футов под водой и наконец вынырнул на поверхность.
Механизированный голос, фильтруемый защитным костюмом, ответил:
— Это лучшее, что мы можем сделать для дезинфекции. Простите. У нас теперь не так много вариантов. Надеюсь, с ребенком все в порядке.
С этими словами, пронизанными состраданием, он махнул рукой. Грузовик тряхнуло, двигатель взвизгнул, и они снова поехали.
Они набрали скорость. Из-за мокрой одежды температура воздуха словно упала градусов на 30. Кейша полностью прониклась своей материнской ролью и притянула Ньюта к себе, обнимая и его, и сына. Данте замолчал, возможно, он дрожал слишком сильно, чтобы плакать. Ньют не возражал, прижимаясь к Кейше, стараясь согреться как можно сильнее. В сознании мелькали образы женщины — размытые силуэты из света, без черт лица, скорее ощущение присутствия, чем реальный облик. Он отчётливо понимал: разум начинал изменять ему. Ирония ситуации была настолько плотной, что, казалось, её можно разрубить топором. Скоро он вспомнит свою маму, вспомнит полностью, лишь затем, чтобы забыть ее в безумии Вспышки.
Через несколько минут они въехали в открытые ворота, ведущие за огромную стену из деревянных брусьев, на одной из створок красовалась вывеска, промелькнувшая мимо слишком быстро, чтобы Ньют успел разобрать напечатанные на ней слова. Вокруг стояло несколько человек, с царапинами и синяками на лицах, все они держали в руках пушки. Ни один из них не выглядел слишком взволнованным появлением гостей. Затем появились деревья, половина из которых была мертва, а половина - зеленая, яркая и живая. Мир медленно, но верно возвращался к жизни, особенно на этих высотах.
Грузовик снова остановился. Прошло едва ли достаточно времени, чтобы кожа Ньюта высохла, не говоря уже о волосах и одежде. Обе двери машины открылись и закрылись, и что-то подсказало Ньюту, что их путешествие закончилось, что они, возможно, никогда не окажутся в другой машине или грузовике до конца своей жизни.
— Вы собираетесь нас убить? — Кейша дрожащим голосом обратилась в пустоту вокруг них, и Ньют впервые увидел в ее глазах неподдельный страх. — Пожалуйста, не трогайте моих детей.
Дети. Может,её ускользающий рассудок вообразил, что Ньют - её дочь, воскресшая из мёртвых?Или же она все еще достаточно сильно цеплялась за свое сознание, чтобынадеяться на большую снисходительность к матери и ее детям? Прежде чем кто-тоуспел ответить, все трое поднялись, отпустив свои временные теплые объятия.Двое солдат стояли у задней двери грузовика, ворота все еще были закрыты. Онибыли в шлемах, их лица - лишь блестящее черное стекло, бездушное, как уроботов. От одного из них исходил знакомый, приглушенный, слегка механизированныйголос - низкое рычание, звучавшее почти как статическое электричество.
— Вам повезло, что вы остались в живых, — сказало оно. — Особенно после убийства моего друга. Так что если будете жаловаться, я вышибу из вас всё дерьмо. Клянусь всеми вашими мертвыми родственниками.