— Ты выглядишь так, будто тебе не помешало бы вздремнуть, — сказала Кейша.
Ньют только кивнул, нарочно пробормотав что-то невразумительное.
Мария закричала.
Ньют резко очнулся и посмотрел на нее. Она вскочила на ноги, глаза расширились от ужаса, она издавала истерические вопли, словно кто-то высыпал семейство пауков на спину ее рубашки, и размахивала руками, как разбушевавшаяся горилла.
— Мария! — крикнул Терри. Он подполз к ней, схватил за одну из ее раскинутых рук, попытался притянуть ее обратно к земле. Но она отмахнулась от него, ударив его по лбу.
—— Она была фиолетовой, как вы не понимаете! — Она застыла, уперлась кулаками в бока, как ребенок, требующий чего-то от родителей, и окинула каждого из них пристальным взглядом. — У меня даже не было возможности вырастить ее! Как я могла? В этом грязном мире? Как я могла осмелиться? Лучше фиолетовой, чем безумной! Лучше фиолетовой, чем съеденной каким-то проклятым шизом! Лучше фиолетовой, чем быть схваченной ПОРОКом и брошенной в клетку! Как животное!
Слова сыпались из нее, одно за другим, пока не слились в длинную безумную речь. Она втянула воздух, затем издала последний рев, ее лицо покраснело и раздулось, как вареная виноградина.
— ФИОЛЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТОВЫЙ!
Мария бросилась в огонь. Крича теперь больше от боли, чем от ярости, она шлепала по горящим поленьям, раскаленным углям, пеплу, ставшему серым, но все еще тлеющему от сильного жара. Ньют видел, как ожоги плавят ее кожу - прямо перед ним, настолько шокированным, что он не мог помочь. Её лицо исказилось от боли — и в то же время на нём читалось полное безразличие.
Терри схватил ее с такой силой, что они оба, кувыркаясь, выкатились из огня и отлетели на несколько футов. Ньюту пришлось отклониться влево, чтобы избежать столкновения с их телами. Когда он оглянулся через плечо, Терри смахнул голыми руками остатки пламени, которые попали на ее одежду. И на волосы тоже - они обгорели и покрылись сажей. Пахло ужасно.
Кейша крепко прижалась к Данте, уткнувшись лицом в его грудь, и зажмурила глаза, словно от того, что она не видит, все пройдет. Терри перестал колотить жену, теперь просто обнимал ее тело и смотрел на нее, тяжело дыша; слезы текли по его лицу, но он ничего не говорил. Мария лежала неподвижно, молча, как-то бесшумно всхлипывая.
Желудок Ньюта стал кислым, усталость исчезла. Он не знал, насколько сильно она обгорела, но что-то подсказывало ему, что на соседней улице, рядом с продуктовым магазином и боулингом, нет больницы "Дом шизов".
Терри наконец ссутулился сбоку от Марии, скрестил ноги в форме кренделя, плечи ссутулились, предплечья лежали на коленях, руки болтались, как украшения. Он бросил на Ньюта взгляд, который говорил обо всем.
Не спрашивай.
Не то чтобы ему это было нужно. Окно в жизнь Марии немного прояснилось, часть грязи смылась. Оставалось только гадать, что было тяжелее. Безумие, которое потребовалось, чтобы убить собственного ребенка, или безумие, которое стало результатом убийства собственного ребенка. И на каком этапе Вспышка влезла в это дело? Ньют не имел права знать, и поклялся себе, что никогда не спросит.
Ньют поднялся на ноги и пошел вокруг костра к месту, где прижались друг к другу Кейша и Данте.
— Ты в порядке? — неуверенно спросил он.
Кейша кивнула, но ничего не сказала. Данте был тих, как церковная мышь, - эта фраза всплыла в голове Ньюта незапланированно, ее он слышал сотни раз в прошлом от кого-то, кого любил, но не мог вспомнить. Но она возвращалась. Начинал формироваться образ. Образ женщины, очень похожей на него.
— Я должен идти, — сказал он.
Это привлекло внимание Кейши. Она подняла на него глаза.
— Что? Куда?
— Я ненадолго. — Это все, что он сказал ей в ответ.
Он ожидал, что она будет спорить, но она, похоже, поняла.
— Мы справимся.
Ньют уже развернулся и шел прочь.
Глава восьмая