Несмотря на то что Чжану в то время едва исполнилось двадцать четыре года, его назначили заместителем директора проекта. Если поначалу он не мог поверить такому незаслуженному везению, то вскоре понял, что это назначение вовсе не было повышением, вызванным тем, что начальство высоко оценило его способности. Просто в случае неудачи он должен был стать ее причиной, тем, на кого ее спишут.
Затем, по уже отработанной методике, был предпринят ряд усилий, каждое из которых при необходимости могло привести к небольшому сиюминутному эффекту или когда-нибудь, через много лет, к выдающимся результатам. То, что проект растянется на годы, предполагалось с самого начала, но название «Далекий рассвет» навевало уверенность в том, что рано или поздно он принесет свои плоды.
В то время Чжан совершенно не задумывался о смысле того, чем он занимается, а был исключительно озабочен тем, чтобы не совершить никаких явных ошибок или чего-либо, что впоследствии можно было бы хоть как-то к ним отнести.
Однажды, спустя несколько недель после смерти Мао, шеф не появился на работе. Никто, даже новый шеф, не проронил ни слова, как будто этого человека никогда не существовало. Новый начальник по вполне понятным причинам действовал еще осмотрительнее, чем старый. Он избегал любого личного участия в развитии проектов своего отдела, лишь передавал сверху вниз распоряжения, с тревогой ожидая, когда подчиненные доложат ему, что все выполнено наилучшим образом. Так в двадцать шесть лет Чжан фактически оказался директором «Далекого рассвета».
Это были беспокойные времена. Так называемая банда четырех, которая состояла из вдовы Мао и еще трех высокопоставленных политработников, достигла немыслимого могущества в последние годы жизни Председателя. А после его смерти была арестована, а ее участникам предъявили обвинение. Сразу же за власть в стране вступили в яростную битву три разные политические группировки: радикалы, старые революционеры и умеренные. Ошибиться и встать не на ту сторону означало подписать себе смертный приговор. Чжан стал еще более незаметным, чем раньше.
Он вовремя предоставлял всю информацию о текущем состоянии дел. Отчеты эти были составлены так хитро, что казались, с одной стороны, победными и внушающими оптимизм, а с другой — изобиловали высокопарными патриотическими фразами. Суть же проделанной работы оставалась совершенно непонятной. Составление этих документов играло значительную роль в работе Чжана и занимало немало времени, поскольку они должны были создавать впечатление, что все идет как запланировано, а значит, не следует вникать в дела глубже, рискуя разрушить работающую систему некомпетентным вмешательством. Классовый враг, каким бы ненавистным он ни был, придумал весьма мудрое правило для подобных ситуаций: «Никогда не вмешивайся в систему, если она и так работает».
В 1980 году, кроме Чжана, в министерстве не осталось никого, кто знал бы, в чем, собственно, заключается цель проекта «Далекий рассвет».
Не знали даже те, кому приходилось добровольно или не совсем добровольно работать на Чжана. Никто не получал информации больше, чем было необходимо, чтобы выполнить некую локальную задачу. Об истинных целях проекта либо не говорилось, либо информация о них искажалась. В это время Чжан в своих отчетах стал все чаще пропускать название проекта, оставляя только одиннадцатизначный учетный номер. Так был сделан еще один шаг на пути к анонимности внутри гигантского административного аппарата. Те немногие люди, с которыми он общался по долгу службы, смотрели на него со смесью недоумения и восхищения, видя в нем удивительный пример человека, не отбрасывающего тени и не оставляющего следов.
Единственное, что еще могло бы представлять для него опасность, — это сведения о высоких расходах, связанных с проектом. Ведь цифры есть цифры, и рано или поздно они привлекут внимание какого-нибудь начальника. Понимая это, он прибегал почти исключительно к помощи служащих министерства, пряча расходы в общем бюджете. Но обычно он просто убеждал людей работать на него, не требуя денег. Мао это очень бы понравилось: самый амбициозный проект из всех, каким когда-либо занималось Министерство государственной безопасности КНР, стоил не дороже пары электрических пишущих машинок.
X
Первый день конклава