У вагонной мойки Паля увидел чудо. Громоздкий, черный от копоти паровоз распахнул перед ним жерло огнедышащей топки. Чумазый дядька швырял в топку лопатой сыпучий уголь, потом положил руку на рычаг, и мощная струя горячего пара выметнулась из-под паровоза со страшным шипом. Две женщины рядом мыли подзавалившиеся на бок вагоны. Тяжелые водяные струи вымывали из дощатого пола цементную пыль. Зазевавшегося Палю тотчас обдало веером брызг Паля взвизгнул испуганно, женщины засмеялись и закричали, сверкая белозубыми ртами:
Уйди, сердешный, смоем! - Тасак спрячь, отвалится!
На горке расформировывали состав. Гулко постукивая на стыках рельс, вагоны расползались по разным путям. Скучные мужики подсовывали под колеса башмаки. Вагоны с ходу налетали на них, лязгали и, натужно скрипя, разом умеряли торопкость.
Паля видел вокруг много незнакомых предметов, все гремело, передвигалось,- и очень скоро он затосковал по друзьям
А день клонился к вечеру. Посерели простирающиеся за Защитой бледные дали, пахнуло оттуда влажной неуютностью надвигающегося дождя. Старый железнодорожник, встретившийся ему между составами, сказал сурово: «Домой!» Он внимательно оглядел Палю, переложил в другую руку молоток и не спеша побрел вдоль вагонов, постукивая по буксам.
Паля потерял связь с жизнью. Незримые нити, связующие его с действительностью, лопнули, не выдержав нагрузки новизны. Заплескался по мазутным шпалам дождь, заблестели мятые бока вагонов. Небо затекло непогодливой чернью, обложило горизонт грязной ватой, придавило землю сумерками. Паля не мог понять сущности своего положения. Голодный, мокрый, он все глубже утопал в лабиринтах. Не находя выхода, он смутно отчаивался поверхностью чахлого своего сознания; искал мальчишек, мать, но неуютные сумерки все глуше обступали его со всех сторон, все сильнее сек по лицу дождь, и, забравшись в пустой вагон, он ощутил вдруг в сухости и тепле животное блаженство.
Свет загоревшегося прожектора проникал в вагон через наполовину раскрытую дверь. Паля долго рассматривал случайное свое пристанище, выбрал уголок поглуше, и, вдавившись в него дрожащим телом, уснул. Засыпая, он подумал, что, вероятно, это и есть смерть. Что вот сейчас он умрет, или уже умер, и дальше все будет так, как должно быть: машина, гроб, скорбь и последний путь в долину.
Ночь разразилась долгим ливнем. Перепрыгивая через лужи, прошли вдоль состава молчаливые люди, навесили на хвостовой вагон фонарь. Паля не слышал, как волной прокатился по составу железный скрежет, как дрогнул и поплыл вагон; замелькали звенящие стрелки и парковые огни Стук колес все настойчивее заглушал шум дождя. Сверкучие дождинки на искось полетели в вагон, к противоположной от Пали стене. Пале снилась тряская дорога в долину смерти, мокрый кузов и скорбное лицо матери Ощущая себя в гробу, он распрямил затекшие ноги, вдавил голову в плечи и засмеялся смехом счастливого человека.
Всю ночь прорываясь сквозь непогодь, шел поезд навстречу утру. Громыхал на расползающихся стыках рельс, вышаривал во мраке путь желтым конусом прожектора; на маленьких станциях и разъездах ему отводили запасные пути. За ночь он далеко опередил ненастье. Небо над теми землями, через которые пролегал его путь, было облачное и сухое. На рассвете его окликали из-за заборов петухи, а ранний с юга ветерок слизывал с боков и крыш въедливую влагу.
Под утро Пале приснился дом: тлеющая во дворе листва, мать и желтая чашка с дымящимся супом. Во сне Паля долго хлебал безвкусный суп, мать беспрестанно подливала, но он никак не мог насытиться Проснувшись от неудобства, Паля потер затекшее плечо, сел, подвернув под себя ноги, и по привычке не сразу вышел из сна. Громыхал и покачивался вагон, за приоткрытой дверью мелькал свет дня.
Паля подполз к проему, выглянул наружу и понял, что умер Он сразу забыл о голоде, ветерок бодряще холодил заспанное лицо, Паля вглядывался в простирающиеся вдоль курса поезда пространства и радовался собственной смерти.
Все утро поезд бежал мимо мертвых полей и рощ, нагоняя день, ведро и убегающее время. Иногда ему встречались чахлые деревеньки с разбитыми дорогами и заболоченными низинами. Кошлатые мальчишки подбегали к насыпи и забрасывали состав камня ми. В мгновение ока пролетала мимо чужая жизнь. Паля, счастливый крутыми изменениями в судьбе, радовался этой жизни, хотя где-то, в глубине души ему было немножко грустно, что потусторонняя явь оказалась несколько иной, чем он предполагал К обеду состав застрял на глухом разъезде. Вокруг простирались те же жухлые поля, впадины, холмы.