Впрочем, об их жизни было мало что известно; она протекала за надёжно запертыми дверями сначала распределительных центров, а потом домов: мужья старались оградить своих временных супругов от внимания других альф. Об омегах не запрещали рассказывать – общество добровольно хранило стыдливое молчание.
<tab>Вскоре после того как Эйдан узнал правду, отец познакомил его с Джорданом. Тот был омегой из резервации валапай, но в молодости жил в городах, выдавая себя за бету, – пока можно было подпольно купить подавляющие препараты из списанных государственных запасов, просроченные, но всё равно безотказно работающие. Потом доставать подавители стало всё труднее и дороже, начали случаться перебои, и Джордан вернулся к своим.
<tab>Он был единственным, кроме отца, кто знал, что Эйдан – омега. Именно от Джордана Эйдан учился тому, как скрывать свою сущность: какие коренья жевать, чтобы перебить запах омеги, как крутить из ваты тампоны на время течки, из каких трав готовить отвар, который пусть и не действовал так качественно, как изобретённые фармацевтами таблетки, но помогал хотя бы не потерять контроль над собой и не наброситься на первого же подвернувшегося альфу. Кроме отца, у Эйдана альф рядом не было, и тринадцатилетнего подростка возмутила мысль о том, что Джордан считает его способным на <i>такое</i>.
<tab>- Посмотришь, когда придёт первая течка, - усмехнулся в ответ Джордан. - Некоторым омегам так нужен альфа, что они ещё и не такое творят.
<tab>Первая течка у Эйдана случилась в пятнадцать лет и прошла тихо. Он не испытывал желания ни на кого бросаться – на отца меньше всего. Джордан на это сказал, что Эйдан на самом деле от беты недалеко ушёл и не осознал себя как омегу.
<tab>С тех пор, как пришла первая, течек было ещё четыре: по одной в год – каждый март. Обычно у омег эструс случался раз в два или три месяца, но Эйдан не был обычным омегой, как ни крути. Ему даже коренья жевать не приходилось, кроме как в марте: отец и прочие альфы не чувствовали его особого запаха.
<tab>Во время течки Эйдан не выходил из дома, и, как обычно, в этом марте они с отцом отправились в город только после того, как опасный период закончился. С собой у них была объёмистая сумка с вещами от индейцев.
<tab>Оценщик в офисе Перри быстро перебрал серебряные украшения и прочие безделушки и назвал цену. Глен никогда не торговался: не умел, да и настоящей стоимости вещей не знал, но у валапай к нему претензий на этот счёт не было. Пока оценщик набирал что-то на терминале, чтобы перевести деньги на карту Глена, Эйдан вертел головой по сторонам, осматривая помещение и не осмеливаясь сесть на роскошные – на его взгляд – кожаные кресла. Сюда отец редко его брал.
<tab>Дверь позади них распахнулась, и в офис вошли сам Перри и ещё один мужчина. Этого альфу Эйдан не знал, но он явно был не местным, это было понятно и по одежде, и по полному отсутствию загара. Видно, один из тех, с кем Перри вёл свои сложные и запутанные дела…
<tab>Перри кивнул Глену, не удостоив Эйдана даже взглядом, и прошагал через комнату к двери, которая вела вглубь офиса. Незнакомец последовал за ним, но, проходя возле Эйдана, замер на ходу и резко развернулся к нему.
<tab>Перри остановился в дверях кабинета и чуть нахмурился, недовольный внезапной задержкой. Глен глядел на незнакомого мужчину с подозрением и опаской. И только Эйдан в ту секунду понимал, что произошло. Он видел, как хищно дрогнули и сузились зрачки незнакомца и как расширились, втягивая воздух, ноздри его крупного носа. Альфа чувствовал его.
<tab>После течки прошло слишком мало времени, а у этого оказался слишком острый нюх…
<tab>Мужчина выдохнул сквозь сжатые зубы, а потом раздраженно произнёс:
<tab>- Что это у вас, Перри, омеги в таком виде разгуливают? Куда служба порядка смотрит?
<tab>Он неодобрительно оглядел Эйдана с ног до головы: вылинявшую на плечах и спине клетчатую рубашку, потёртые джинсы и покрытые коричневой пылью ботинки на толстой подошве. Синюю бейсболку Эйдан снял при входе и сейчас мял в руках.
<tab>Незнакомец пока не догадывался, что здесь на самом деле происходило. Он решил, что Эйдан просто неподобающе одет: как бета или альфа, а не в положенные омегам длинные одеяния, скрывающие фигуру.
<tab>- Это ж бета! – равнодушно бросил Перри в ответ.
<tab>Незнакомец напрягся и схватил оробевшего Эйдана за руку:
<tab>- Вы тут в своей деревне уже забыли, как омеги пахнут?!
<tab>- Убери руки! - Глен с криком бросился к сыну, но оценщик, до этого вышедший из-за стола, ринулся ему наперерез, не сумев, правда, перехватить.
<tab>Незнакомый альфа отпустил Эйдана и развернулся к его отцу. Перри тоже подбежал, обхватил Глена за плечи и начал оттаскивать в сторону.
<tab>Эйдан наконец опомнился и кинулся к дверям. Унюхавший его альфа – за ним.
<tab>Эйдан успел выбежать в коридор, но мужчина догнал его чуть ли не в один прыжок. Эйдан со всей дури засадил ему по носу и побежал дальше. К выходу.
<tab>Альфа, не ожидавший от молоденького омеги такой прыти, взвыл и зажал нос обеими ладонями. Сквозь пальцы закапала кровь.
<tab>В здании уже раздавался громкий и однообразный писк тревожной системы. Со стороны выхода, где была лестница на первый этаж, грохотали чьи-то шаги.
<tab>Эйдан заметался в панике. Впереди была охрана, а позади слышались крики Перри и отчаянная брань незнакомого альфы.
<tab>Утром следующего дня Эйдан сидел в наручниках в полицейской машине, которая везла его в Флагстафф. Там его уже ждали сотрудники Бюро воспроизводства населения, чтобы отвезти в Калифорнию, в Фонтану, городок примечательный лишь тем, что там находился воспитательный и распределительный центр, где селили отнятых у родителей омег со всего юго-запада.
<tab>Эйдан понимал, что станет необычным поступлением: высокий, коротко стриженный, весь в синяках и ссадинах после драки с охраной Перри и мерзавцем-альфой, который учуял его, а потом ещё и с медбратьями в больнице, куда его привезли для сканирования и подтверждения статуса. К тому же ему не три года, а девятнадцать лет.
<tab>Эйдана сейчас мало волновала собственная судьба – наверное, потому, что он в точности знал, что его ждёт. То, что ждало всех омег. Гораздо сильнее он беспокоился за отца. Ему предстояли суд и заключение за укрывательство государственной собственности. Тысячи родителей по всей стране отдавали своих детей-омег в центры воспитания, и Глен должен был поступить так же. Но не смог…
<tab>Когда ребёнка-омегу забирали у родителей, он для них умирал. В центре детей нельзя было навещать или даже разговаривать с ними по телефону. Все контакты с семьёй разрывались, потому что у омег, которые принадлежат государству, не может быть привязанностей и семьи. После распределения омеги выходили из центра с другими именами. Искать родственников им было запрещено, а мужья и их домашние следили за тем, чтобы правила не нарушались.
<tab>Эйдан разжал кулак. Там он до сих пор прятал вещицу, оставшуюся ему от отца-омеги: серебряную подвеску в виде завитой раковины. Он носил её на кожаном шнурке на шее, но шнурок порвался, когда медбратья запихивали Эйдана в сканер.
<tab>Он снова сомкнул пальцы и попытался представить ракушку – тренировался хранить её в памяти и никогда не забывать. Когда они приедут в распределительный центр, подвеску у него отнимут. У омеги не может быть ничего своего.
_______________________________
*В реальности эта дамба осталась в проектах и так и не была построена.
========== 02 ==========
<right><i>Они всегда начинали с ног — за первый проступок. Потом
руки. Им плевать, что будет с твоими руками и ногами,
пускай даже и навсегда. Не забывайте, говорила Тетка
Лидия. Для наших целей ваши руки и ноги не важны.