IV
Холод пробирал до костей.
По крайней мере, ветра не было, но даже без его дополнительного вклада полуденная температура поднялась не выше двенадцати градусов по шкале Фаренгейта, и она уже снова резко падала. После захода солнца температура упадет до двадцати градусов ниже нуля — или еще ниже — по той же шкале, и ветер снова усилится, поскольку через некоторое время после часа Лэнгхорна начнет пробиваться другой арктический фронт. На ровной земле снег лежал коням по колено и был порошкообразным; там же, где какое-либо препятствие давало такую возможность, сугробы с резко очерченными краями поднимались в рост человека или выше. Дыхание карибу из Рэйвенсленда, тащивших тяжелые сани, поднималось, как дым, в холодном воздухе, а крепкие хай-хэлоу под всадниками выбрасывали белый пар, похожий на дым древнего земного дракона. Небо представляло собой отполированную голубую чашу, более твердую и холодную, чем сталь, без единого намека на облако. Было всего несколько часов после полудня, но солнце уже клонилось к западу, опускаясь к вершинам гор Мейрстром и обещая, что не за горами короткий северный вечер — и гораздо более длинная зимняя ночь.
Это была одна из самых холодных и мрачных перспектив, какие только можно вообразить, — одобрительно подумал Кинт Клэрик, барон Грин-Вэлли. — Он не сомневался, что солдаты 1-го корпуса очень скучали по уютным казармам, которыми они наслаждались в Аллинтине, но его это устраивало. И их тоже, если знать правду. Им так же не терпелось приступить к выполнению поставленной перед ними задачи, как и ему.
Он посмотрел на северо-восток, где группа сиддармаркских инженеров копошилась вокруг обугленного остова семафорной станции. Невозможно было сказать, была ли она разрушена сторонниками Храма во время первоначального натиска «Меча Шулера» или верными своему лорду-протектору сиддармаркцами, когда восстание изгнало их из Нортленда, но тот, кто устроил пожар, проделал не очень тщательную работу по фактическому разрушению станции. Тросы, шкивы и крыша казармы станционной команды были разрушены, но высокие мачты и каменные стены казармы остались, и инженеры вернут их в эксплуатацию к завтрашнему полудню. На унылой холмистой равнине плато Мидхолд станции располагались ближе друг к другу из-за плохой видимости зимой. Даже после того, как они будут восстановлены, связь Грин-Вэлли с Аллинтином, вероятно, будет спорадической, учитывая ту же ограниченную видимость, но она должна быть достаточно хорошей. Его связь с остальной частью внутреннего круга могла меньше заботиться о погодных условиях, но поскольку он оставил около двух третей армии Мидхолд в Аллинтине под командованием генерала Димитрио Брокэмпа, который командовал его 2-м корпусом, ему следовало поддерживать самый тесный контакт с Брокэмпом, какой только возможно.
Была причина, по которой он вывел 3-ю бригаду бригадного генерала Уилсина Трейгейра из состава 1-го корпуса, временно передал ее 2-му корпусу и оставил Брокэмпа позади. Без Трейгейра 1-й корпус генерала Антана Макрори состоял только из двух батальонов 1-го разведывательно-снайперского полка, 3-й конной бригады и 4-й горной дивизии генерала Эйставьо Гардинира. С другой стороны, сам Макрори вырос среди красивых, суровых вершин гор Сноу-Крест северного Чисхолма, и все его подразделения прошли тщательную подготовку к зимней войне в Рейлзберге, расположенном высоко в самом западном отроге гор Лоунли над озером Стонуотер в Хай-Хэлоу. Королевская чисхолмская армия взяла за правило приучать все свои подразделения к зимним маршам, но только около трети всей армии были обучены реальным боевым действиям в зимней войне, что было гораздо более требовательным режимом.
Даже с их подготовкой новой имперской чарисийской армии было бы трудно или невозможно без мануфактур Старого Чариса отправить такое количество людей в это время года в поле так далеко на север. Чисхолмские эксперты разработали необходимое оборудование и экипировку, но их проекты, кое-где подправленные без их ведома искусственным интеллектом по имени Сова, были реализованы текстильными мануфактурами Рейяна Мичейла и литейными заводами Эдуирда Хаусмина. Грин-Вэлли подозревал, что многие из этих литейщиков и фабрикантов в субтропическом Чарисе не совсем могли поверить в достаточно суровые погодные условия, чтобы потребовались заказанные им предметы, но это не помешало им производить их в количествах, которые никто в Церкви Ожидания Господнего не мог себе позволить.