Тогда меня рассмешила бы мысль о том, что я могу сделать что-либо для мира. Вероятно, у каждого из нас бывают порой странные сны. Теперь я начинаю думать, что это дивная вещь — видеть по временам такие сны.
Я всегда надеялся, больше чем кто-либо другой, что я могу со временем принести какую-нибудь пользу людям, хотя бы в самой ограниченной области.
Идея «природа и я» так запала мне в душу, что я начал серьёзно задумываться над вопросом, как бы вернуть природе любовь и внимание людей. Я знал, что искусство имеет влияние только на известную часть человечества. Нет, одним искусством этого не достигнешь. Никто ещё не достиг. Нужен новый путь.
Я всегда полагал, что в современной городской жизни много искусственного. Незаметно для себя самого я стал сравнивать современный образ жизни человечества с дикой, могуче самобытной жизнью природы в её необъятных просторах. И внезапно я задал себе вопрос: мог бы человек нынешнего дня отказаться от комфорта цивилизации, вернуться к дикой первобытной жизни в лесах и пустыне и жить только тем, что ему дала и даст природа?
Вот эти то мысли и родили мой проект. Вечером того же дня я отправился в Брадфорд, и там в отеле начал обсуждать с моими друзьями свою затею. Сначала они только смеялись над ней: желание современного человека вернуться к первобытному образу жизни первых людей казалось им полнейшим абсурдом.
Помню, как все мы сидели у камина и как друзья мои закидывали меня целым градом вопросов.
Я говорил им, что для придания опыту действительного интереса, человеку надо бы войти в лес совершенно голым, даже без ножа и спичек, уйти на установленный срок в глухие леса и жить в них без всякой внешней связи с миром, без малейшей возможности получить помощь извне.
— А как бы вы добыли огонь? — спросил меня один. На этот вопрос я ответил, не задумываясь. Другой поинтересовался узнать, чем я собираюсь питаться в лесах и как я раздобуду пищу, не имея при себе оружия. Я перечислил дюжину способов.
В дальнейшем наш разговор превратился в какой-то спорт. Каждому хотелось так или иначе поддеть меня.
В эту ночь мне казалось, что решительно ничто не мешает мне немедленно осуществить мой проект. Но в последовавшие затем занятые дни я совершенно забыл о своей идее — подобно тому, как мы все забываем девять десятых наших идей.
Только в начале прошлого лета эта мысль снова вернулась ко мне. По временам друзья мои в шутку осведомлялись у меня, когда же, наконец, я покину их и сделаюсь дикарём.
И вот, наконец, эти шутки задели меня за живое. Мною овладел новый прилив настроений подобных тем, что волновали меня в моей бревенчатой хижине, когда я рисовал оленя.
Я сказал себе — и на этот раз действительно думал так: «Я проделаю этот опыт, и докажу людям, как много чудес в жизни великой природы!».
Когда я сообщил своим друзьям, что я совершенно серьёзно готовлюсь осуществить свой замысел в течение ближайших августа и сентября, они сделались серьёзны. В их голосе не было слышно шутки, когда они воскликнули:
— Бросьте и думать об этом, милый друг!
Вспоминая нашу первую беседу, они находили, что на словах я, действительно, удовлетворительно отвечал на все их вопросы; но что всё это хорошо, мол, только в теории; на практике же всё это — разведение огня без спичек или без кремня, а также добывание пищи и одежды в первобытном лесу, — не только маловероятно, но просто совершенно невозможно.
Но мое решение было бесповоротно.
Прежде всего, мне предстояло выбрать место для предполагаемого опыта. Это была трудная задача, ибо я хотел проникнуть в глухие леса как можно дальше от цивилизации, — где бы ни один человек не потревожил меня.
В конце концов, я решил войти в леса 4-го августа в местности, известной в Северо-Западном Мэйне под названием Области Мёртвой Реки.
Эта часть страны покрыта густыми темнохвойными лесами. На Север от неё находится Медвежья Гора, у подножья которой расстилается озеро Спенсер. На Восток — Малый Спенсер, за которым находится гора Хилд. На Юг — Пруд Подковы и поток Спенсера. Наконец, на Запад эта территория ограничена озером Кинг-энд-Бартлет.
Я выбрал для своего опыта осеннее время, так как хотел подвергнуть себя возможно более суровому испытанию.
К невыгодам моего положения относились, прежде всего, привычки к удобствам и комфорту цивилизации. Моя кожа была слишком нежной, мускулы были недостаточно упруги, желудок был приучен к регулярной и хорошо проваренной пище.