Настроение сразу портится. Я не знаю, как любит спать Василиса. Мы ни разу не спали вместе, у нас в кровати был только секс и только один раз. Я принял ее за проститутку. Но это точно не та информация, которую следует вываливать на девчонку-продавца.
— По всякому, — буркаю и забираю подушку, — что еще для беременных есть, покажите?
— Одежда, белье, бандажи, — перечисляет Алена. — У вас уже большой живот?
На автомате окидываю взглядом свой живот и втягиваю. Мышцы напрягаются, и даже под рубашкой проступают кубики.
Когда я уезжал, у Васьки тоже никакого живота не было,
— Нет, — говорю, — совсем нет. У нас только шесть недель.
— Тогда вам еще рано.
— А когда он вообще появляется, живот?
— Это после первого триместра, — с умным видом начинает Алена, но глядя на мой непонимающий вид, смягчается. — После трех месяцев, но если животик маленький, то и после пяти может быть не видно. У всех по разному.
Ну и ладно. И правда, какая разница. Главное, что он будет.
Одежду лучше с Васькой купить, а от вида белья для беременных поспешно оплачиваю подушку, прощаюсь и сбегаю.
Этот пиздец разве можно назвать бельем? Я куплю ей самое красивое, с прозрачным кружевом-паутинкой. А потом, если понадобится, и для беременных купим.
Иду с подушкой под мышкой и тяну носом. Пахнет кофе, а я сегодня не помню, завтракал или нет. Забрасываю подушку в машину и иду в кофейню.
За соседним столиком сидят две девушки. Я не то, чтобы прислушивался, это они слишком громко разговаривают.
— Да пошел он, — говорит одна, с длинными белыми волосами, — я лучше таблетки пить буду пока не женится. А то залечу, он сдрыснет, что я делать буду?
— Правильно, — поддерживает подружка, — аборт плохо, потом проблемы могут быть. А рожать одной нахуй оно тебе надо.
У меня кофе в горле застревает.
Это же Василиса не знает, что от меня беременная. А если она тоже подумает, что ей одной не надо...
Подрываюсь так, что падает столик и стулья. Чашку с кофе успеваю поймать, бариста смотрит с ужасом в глазах, круглых как блюдца.
— Кофе с собой упакуйте, — протягиваю чашку и сто баксов, — и уберите тут все.
Бариста с теми же блюдцами вместо глаз молча наливает кофе в бумажный стакан и закрывает крышкой.
Девушки за столом провожают меня шокированными взглядами, и когда я выскакиваю в дверь, в спину прилетает ворчливое:
— Рожай потом от таких ебаньков.
Но меня это никак не трогает.
***
Василиса
Вы себе просто картину эту представьте:
Бабушка, размахивая огромным разводным ключом, буквально гоняется за дедом по кухне.
— Да я тебя сейчас!
Дед, округлив глаза, пытается как-то отбиваться и пятится назад.
— Ты что, старая, совсем рехнулась? — кричит Байсаров, пытаясь отступить от нее, но скользкий пол не дает ему сделать уверенный шаг. Его ноги неуклюже разъезжаются в стороны, но он продолжает пятиться.
Я же не могу не то, что пошевелиться, я даже слова сказать не могу.
Во-первых, я еще не пережила шок, что этот дед ненормальный на нашей кухне! Во-вторых, я бабулю такой впервые вижу.
— Я тебе покажу, как чинить трубы, рукожоп! — кричит бабуля, в ее глазах как-то пугающий блеск. Разводной ключ в ее руках выглядит как настоящее орудие возмездия.
Сердце в груди колотится так, что я буквально не могу пошевелиться от происходящего. Меня парализовало. Я только успеваю взгляд с бабушки на Байсарова переводить.
Бабуля замахивается снова, разводной ключ со свистом пролетает в воздухе. И.... он с глухим звуком врезается деду в плечо. Удар сильный, но на этом бабуля явно не собирается останавливаться.
Дед неловко делает шаг назад, но пол такой скользкий, что он чуть ли на шпагат не садится. Байсаров отчаянно размахивает руками, пытаясь удержаться, но теряет равновесие.
Секунда — и он с громким грохотом падает на пол, словно здоровенный мешок с картошкой.
Я же зажмуриваюсь и для верности, лицо ладонями закрываю.
— А-а-а! Нога! Сука! — вопит Байсаров, корчась от боли.
Я пальцы растопыриваю и вижу, как его лицо мгновенно бледнеет. Он скрючивается и руками хватается за ногу.
— Вот тебе и старая! — В голосе бабули ни капли сочувствия. Она едва ли обращает внимание на то, что натворила.
Но ее радость длится недолго. В этот момент у нее тоже подкашиваются ноги, и, потеряв равновесие, бабуля падает на пол, ударяясь локтем о край стола. Раздается глухой удар, и бабушка вскрикивает.
— Ах ты, сукин сын! — бабуля еще много чего кричит, держась за локоть, но злобный огонек в ее глазах все еще не угасает.
Я в шоке стою посреди этого водного хаоса. Эти двое лежат на полу, залитые водой, и корчатся от боли, но при этом продолжают крыть матами друг друга.
— Господи, что это вообще такое? — Взвизгиваю и пытаюсь пробраться к бабушке.
Вода продолжает хлестать, заливая кухню и соседей снизу. А у меня тут два потерпевших, которые от боли корчатся, но при этом пытаются друга пнуть напоследок.
Я как будто из дичайшего ступора выхожу. Бросаю на стол все, что купила в магазине, достаю из сумочки телефон. Руки дрожат так сильно, что я едва могу удержать его, пытаясь набрать номер скорой помощи. Пальцы не попадают по экрану. Я только чудом нужные цифры нажимаю.
— Алло! Скорая, срочно приезжайте, у меня здесь двое пострадавших! Кажется, один сломал ногу, а другая — руку! Боже, приезжайте скорее! — срываюсь на крик. Паника охватывает меня все сильнее. Голос дрожит, а голове полная каша.
— Не кричи так! — ворчит Байсаров, пытаясь приподняться, но падает обратно, стонет и проклинает все на свете. — Голова трещит!
— Захлопнись и на внучку мою не ори! Вася, скорую только мне вызывай, а его в подъезд выпихай! — В ответ кричит бабуля, не сводя с деда взгляда, полного раздражения и злобы.
Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, что еще можно сделать, кроме вызова скорой.
Вода продолжает литься, заливая пол все больше и больше.Я продолжаю паниковать. Если вода продолжит литься, мы затопим весь дом!
Слегка сдвинув орущего Байсарова, я пробираюсь к трубе под раковиной, из которой хлещет вода.
— Господи, что же делать-то! — шепчу себе под нос, шаря руками в поисках крана.
Я точно помню, что он где-то здесь, за этими трубами. Но как только я подползаю ближе, меня захлестывает волна холодной воды. Плюхаюсь коленями на мокрый пол, нащупываю кран и с силой его поворачиваю
Вода, наконец, перестает литься, но вся квартира уже в воде. Мне даже страшно подумать, что творится у соседей снизу.
Скорая помощь не заставляет себя долго ждать. Через несколько минут я слышу голоса, которые доносятся из прихожей:
— Где пострадавшие?
— На кухне, — кричу в ответ, — быстрее, пока они тут друг друга не прибили.
Глава 4
Василиса
— О, Вась, ты? — в кухню входит Коля и присвистывает. — Ничесе у вас тут замес!
Присаживается на корточки возле бабули, осторожно прощупывает руку. Поворачивается к Байсарову, осматривает ногу.
— Ну что? — спрашиваю с тревогой.
— Ничего хорошего, — качает он головой, — у обоих переломы. Это как вы умудрились, руки-ноги себе переломать, граждане пенсионеры? А?
Голос у Коли командирский, тон грозный. Дед с бабкой присмирели, глаза прячут. Коля на меня оборачивается.
— А ты куда смотрела, Василиса? Ну прорвала труба, они же старики, отправила бы из кухни, чтобы не поскользнулись да не упали ненароком...