Глава 1
- Любимая, - глухой голос, с заплетающимся языком, заставил меня замереть и сжать руки в кулаки. Слезы я сдерживала, а нарастающую тревогу и страх – нет. – У нас сегодня годовщина! – нотки нетерпения и некоего веселья проявились у моего мужа. Запах перегара ощутила еще до того, как он вошел в комнату. Отмечал, видимо, «годовщину».
Муж – как много в этом слове. А какая любовь была … Мы оба молоды. Он задал себе цель создать семью. Хотя, только теперь я понимаю, что для парня 23 лет, это было блажью, где он до конца не понимал, что семья – это не только проживание вместе, но и много других аспектов. А я – искала утешения. Ведь, незадолго до 18, я потеряла родителей, свою семью. Боль потери и сегодня заставляет меня чувствовать опустошение, страх, отчаянное одиночество, а самое главное – заставляет переноситься в прошлое, где я была не одна, я любила и была любима. Мне не хватает нежного голоса, любящих объятий, доверительных разговоров, бесконечных нотации, а самое главное, мне не хватает их – родителей. Воспоминания приносят не только счастье, но горькие слезы потери, душевные терзания и мечты…
Не хочу сказать, что у нашей семьи все было плохо. Было хорошо, даже очень … первое время – год или чуть больше. Не хочется верить, что наше счастье было иллюзорным, которое стало заменой той, потерянной семьи. Искать виноватых в усложнениях наших отношения, нет смысла, но, попытаться сделать их лучше – это уже прогресс. Но вся соль в том, что выход я ищу одна. Иногда мне кажется, что муж, этот выход, искать не хочет или ему уже все равно.
Трудно поверить, но в свои 20 лет, вера в счастливое будущее потеряло свою актуальность для меня. Конечно, можно указать, что не у всех такие семьи, как у меня, есть хуже. Но вера, что меня ждет счастливое будущее, прошла. Это, я имею виду, себя. Для меня все прошло. Отчаяние еще не наступило, ведь у нас есть свое жилье – от родителей моих осталось, но и радости уже нет. Нет, тут я вру, Радость, именно с большой буквы, у нас есть – это дочь наша, Лилия. Мне страшно за нее, ведь если семью мы не сможем сохранить, то она окажется первой, кто пострадает от, не дай Бог, разрыва. Ей чуть больше года, забеременела почти сразу после свадьбы. Как ни странно это прозвучит, но муж был этому рад, даже больше моего. Он часто называет ее «Принцесса Лея». «Моя, принцесса Лея». Любви к ней, у него немерено, а ко мне – сложно сказать. Часто задаю вопрос: «А есть ли она вообще?»
Вот сегодня, в нашу вторую годовщину, я задаю себе вопрос: «Любовь! Ау, где ты?»
- Любимый! – тут мой голос пытался выдать всю свою злость, негодование и слабую надежду, что «любимый» - это не просто слово, а определение моего чувства, к мужу, моей опоре и «радости». – Праздник у нас общий, а отмечать ты начал один! – покачала я головой. Хотелось выкинуть лишние мысли, чтобы не доводить ситуацию до критической. Не начавшийся конфликт спас звонок мобильного телефона.
- Здравствуйте, Алла Викторовна, - искренняя улыбка озарило мое лицо. Тепло, которое исчезало, резко стало наполнять меня. Я поняла, что эта женщина позвонила не просто так. Ей искренне хотелось нас поздравить, пожелать всех благ и радоваться за нашу молодую семью.
- Здравствуй, Дариночка. Хочу вас поздравить с праздником вашей семьи. Пусть она будет крепкой, любящей, наполненная счастьем, Благословлена Богом. Терпения тебе, девочка моя, - тут я услышала горечь. Если матери мужа она несла боль душевную, то меня она обжигала, заставляла меня трепетать не от искушения, а от отчаяния, что эта женщина не виновата в наших чаяниях.
- Все хорошо, Алла Викторовна. Не корите себя. Это мы поспешили в свое время, но все у нас еще будет, - мне самой мало верилось в последние слова, но обнадеживать женщину, которая принимает каждое наше несчастье слишком близко к сердцу – не хочется. Моя свекровь не стара, но и молодость ее прошла. Здоровье ее часто шалит, не хотелось, чтобы ее переживания о нас сказались и подкосили ее. – Мы любим Вас, дорожим вами. Вы и так делаете больше, чем требуется. Берегите себя, это будет лучшее, что вы сможете сделать для нас.
- Дима уже поздравил тебя? – через всхлипывания, проговорила мама. Пускай она не моя мать, но она старалась мне заменить ее. Вслух мамой ее не называла, но про себя это делала часто. Самая добрая женщина из моего окружения плачет. В этом нет моей вины, но вину свою я чувствую.
- Поздравил, - слишком ровно произнесла я, даже нотки радости прибавила, чтобы не спугнуть то спокойствие, которое только начало формироваться. – Будем отмечать. Может, вы к нам придете? – сказала чисто из вежливости. Эту женщину я согласна видеть в нашем доме всегда, кроме тех дней, когда муж «такой». Голос мой дрогнул, надеюсь, это осталось незамеченным, для моей собеседницы.