Я думал, все как-то среагируют. И, может, среагировали бы, но это я был членом ругающейся семьи и это я привел сюда маму с отцом.
Нужно погасить огонь. Нужно его погасить. Я плюхнулся на свечу и газету животом. Огонь я потушил. Но лишь падая осознал, как сглупил: я мог поджечь самого себя. К счастью, этого не случилось. Я лишил огонь кислорода. Потушил разожженный отцом костер.
Лили визжала. Лэнгстон орал. Бумер бросился тушить тушителя.
– Закрой глаза! – крикнул кто-то.
Я послушался, и меня обдало пенистой химической субстанцией, как раз когда Бумер навалился на меня сверху.
На мгновение воцарилась тишина.
Затем прозвучало:
– Можешь открыть глаза.
Я опять послушался и обнаружил стоявшую надо мной и Бумером миссис Бэзил с внушительным огнетушителем в руках. Нас с Бумером покрывала пена.
Мама опустилась рядом на колени.
– Ты в порядке?
Я кивнул, ткнувшись подбородком в ковер.
– Бумер, ты его раздавил, – мягко заметила мама.
В точку!
Бенни с Лэнгстоном помогли Бумеру подняться. Потом Лэнгстон протянул руку мне. И стоило мне встать, вздохнул:
– Ох, не к добру это.
Я пострадал? Ожог настолько сильный, что я его не чувствую?
Да нет. Я в порядке.
Только свитер испортил.
На нем осталось опаленное пятно и разводы от воска. Мой голубь походил на поджаренный зефир. Лилина голубка выглядела так, будто слишком близко подлетела к солнцу. Снежинка стремительно растаяла.
Я поднял взгляд и увидел Лили. А в ее глазах – все, что мне нужно было знать. Ей хотелось плакать, но она сдерживалась. Что еще хуже слез.
– Прости, – извинился я.
– Не стоит, – ответила она. – Это все неважно.
Все вдруг разом заговорили. Включили свет. Моя мама глубоко дышала, а отец…
Отец ушел.
Миссис Бэзил настояла на том, чтобы осмотреть меня на предмет «шальных ожогов». Бенни пошел разливать гостям сидр. Гости задули свои свечи и положили их на пол, где до этого лежала газета. Лили включила электрическую гирлянду. Никто не охал и не ахал от восторга.
Я понятия не имел, как все исправить.
Мы все сплотились, пытаясь заполнить квартиру радостным шумом. Но мы словно пытались перекрыть один шум другим, а заодно с ним и неопределенность, обосновавшуюся на нашей вечеринке и не желавшую ее покидать, как бы ей ни указывали на дверь.
Я планировал остаться допоздна. Помочь Лили убраться, поговорить о случившемся, попробовать обернуть трагедию в комедию. Но когда родственники стали собираться по домам и София с Бумером отправились на вечернее свидание, Лили без обиняков отпустила и меня, сказав, что мне следует уйти домой вместе с мамой.
Как только мы с мамой покинули квартиру Лили, стало совершенно ясно: мама Не Хочет Ничего Обсуждать. Когда мы вышли на нашей станции метро, пришло сообщение от отца.
«Прости, что ушел. Казалось, так будет лучше».
Я не стал ему отвечать.
Казалось, так будет лучше.
15 декабря, понедельник
Позже я отправил Лили сообщение, узнать, как она.
Ответа не получил.
На следующий день я из школы написал ей еще несколько раз. Сначала узнать, как она. Потом понять, насколько все плохо.
Игнорирование на нее не похоже.
Я спросил, хочет ли она встретиться после школы. Позвонил ей и оставил такое же сообщение.
Ничего.
К концу дня даже птицы затихли.
Глава 4. Лили
Бунт избалованной пташки
16 декабря, вторник
До Рождества еще неделя, а оно уже безнадежно испорчено. Не люблю выражаться грубо, но все отстойнее некуда.
Меня разбудила громкая ссора родителей. Борис лежал у изножья моей кровати, закрыв лапами уши и поскуливая на доносившиеся из соседней комнаты злые крики.
Мама: Я не перееду в Коннектикут!
Папа: Хочешь, чтобы я остался без работы? Из-за твоего отца я оставил прекрасную работу на Фиджи.
Мама: Ты ненавидел эту работу! Ненавидел Фиджи!
Папа: Это ты ненавидела Фиджи. Я бы не уехал так скоро, если бы не ты.
Мама: У моего отца был сердечный приступ! Мы не могли жить в такой дали от него!
Папа: У твоего отца есть родные братья и сестра, сын и орава племянников и племянниц, внуков и внучек, которые бы отлично позаботились о нем. Хотя твой брат обещал помочь, а сам так и не высунул носа из своего загородного дома в Мэне.
Мама: Ты ненавидишь мою семью!
Папа: Ничего подобного! Как у тебя язык повернулся сказать такое? Я просто не понимаю, почему все двадцать шесть лет нашего брака мы обязаны жить в радиусе пяти миль от них, но никак не дальше. Не считая нескольких греба… – Я прикрыла уши, чтобы не слышать окончания слова, рифмующегося с прилагательным «клепаных» – … месяцев на Фиджи.