Это было бы здорово.
— Нет, гораздо дальше.
— Но мы останемся в Соединенных Штатах?
— Да.
— Сдаюсь.
— Я тебе не загадки загадываю…
Джек прибавил скорость, вжавшись в спинку сиденья. По своему обыкновению, он ехал слишком быстро. Разговор, по крайней мере на данный момент, был окончен.
Уолден попытался смотреть в окно «Шевроле», но там не было ничего интересного, только потоки машин и серые ленты асфальта. Тогда он достал из кармана кубик Рубика, подвешенный к его ключам. Джек, которого раздражало звяканье, через некоторое время спросил:
— Ты надолго занялся своей фигней?
Уолден улыбнулся.
— Говорят, есть сорок с лишним миллиардов миллиардов комбинаций.
— Серьезно? И ты намерен их все испробовать?
— Придется прожить в сто раз дольше Вселенной после Большого взрыва, — отозвался Уолден. — Чтобы успеть.
Джек задумался. Этот мальчишка мало на что способен, но есть в нем качества, которые его поражают. Вот только эти качества никак не пригодятся ему там, куда они едут. Ни сейчас, ни позже. Впрочем, как знать.
— Постарайся закончить до Большого бабаха, а то у меня уже в ушах звенит.
— Вот. У меня получилось.
— Гениально! Но я все-таки не думал, что Вселенная сдастся так быстро.
Быстрым движением руки Уолден перекрутил разноцветные кубики во все стороны, но не стал начинать новую партию.
— Беда в том, — буркнул он, — что твоя дорога тоже, кажется, тянется на миллиарды миллиардов миль.
— Сейчас остановимся, — сообщил Джек.
Ничего интересного не было видно. Короткая боковая дорожка, площадка для отдыха и желтоватый домик, крытый металлочерепицей, а у дверей — автоматы с напитками, сигаретами, сладостями.
— Валяй, — сказал Джек, — бери все, что понравится. Не жмись. Запасайся сахаром.
Он выгреб из кармана парки горсть мелочи. Стоял, не удаляясь от «Шевроле», и ждал, пока Уолден покончит с покупками: батончики, пакетики, банка оранжада. Он подбадривал его жестами, устремив взгляд на солнце, набухавшее на фоне неба.
— Нам повезло, хорошая погода продержится. Индейское лето, сынок.
Действительно, для середины октября было на диво тепло.
— Где мы, папа?
— Между здесь и там.
— Нет, кроме шуток?
— Ну, я полагаю, что мы уже несколько миль едем по штату Мэн.
Уолден сел на свое место и разрывал упаковку злакового батончика с яблоками.
— А что есть в этом Мэне?
— Насколько я помню, леса, омары, вампиры и ведьмы.
— А там, куда мы едем?
— Надеюсь, ни вампиров, ни ведьм.
— Я не откажусь от омаров, папа.
— Омары ближе к морю. И в Балтиморе, я думаю, омаров хватает.
Они ехали еще около двух часов, и ничто не говорило о близости моря. Внезапно Джек затормозил и припарковался у обочины, на краю дороги поуже. У него что-то было в руке — черная повязка.
— Повернись. Не двигайся, вот так.
— Что ты делаешь? Что за шутки?
Джек наложил повязку на глаза сына и готовился ее завязать.
— Да ты что?
Джек дал Уолдену тумака, и тот втянул голову в плечи.
Машина снова ехала, и Уолден больше ничего не видел. Ему хотелось поднять руки, хотя бы потрогать повязку, под которой он уже чувствовал слезы, но стоило ему шевельнуться, как отец предупреждающе кашлял.
— Что такого особенного в Мэне? Почему ты не хочешь, чтобы я видел? Что я сделал, папа?
— Кончай хныкать, Уолден, ты мне противен.
— Но почему?
— И прекрати задавать вопросы. Ты не знаешь примерно столько же вещей, сколько комбинаций на этом дурацком кубике.
Уолден сидел тихо пару минут, но потом снова попытал счастья.
— Что, например? Чего я не знаю?
— Ты ничего не знаешь. Будь ты ослом, не знал бы даже, почему тебя зовут Мартином.
Тут Уолден надолго задумался. У него был методичный ум, он любил науки и логику. Для начала он спросил себя, по какой причине ослов называют Мартинами. Потом решил, что отец, наверно, произнес эту фразу случайно. И попытался понять, что она могла для него значить. Может быть, это намек на…
— Папа?
— Ау?
— Почему меня так зовут? Уолден.
С повязкой на глазах Уолден не мог видеть выражения лица отца. Но он услышал знакомый щелчок пальцами, которым Джек Стивенсон обычно выражал удовольствие. И если учесть, что для этого пришлось выпустить руль (по крайней мере, одной рукой)…
— Не делай вид, что ты глупее, чем ты есть, — сказал голос Джека. — Полагаю, ты прекрасно знаешь.
— Это из-за той книжки, да?
— А! Вот видишь…
— Ты мне всегда говорил, что это неинтересно для моего возраста.
— Что ж, наверно, время пришло. Теперь стисни зубы, нас немного потрясет.