Егор удивлённо застонал. Язык Вильмана изучал его изнутри, толкался, и тёрся, и лизал.
— Какой же ты изврат... — прошептал Егор, потираясь членом о покрывало, и уже было хотел предложить второй раунд, когда Слава вдруг дёрнулся и вскрикнул.
Егор вскочил тоже, почему-то представляя сзади маму, непонятно как сюда проникшую, бьющую Вильмана сумочкой по спине. Но когда увидел, что стало причиной Славиного испуга, заржал.
— Это ещё что, блять, такое? — Вильман брезгливо поднял Олега за хвост.
Олег извивался и цеплялся лапками за его руку.
— Это Олег, отпусти! — Егор бережно забрал Олега из его рук и отнёс в клетку.
— Уж лучше бы я девок сюда водил, да? — засмеялся он, зайдя на кухню, где Вильман уже что-то разогревал. Видимо, остатки недоеденной курочки.
— Жри давай, — фыркнул тот.
========== Глава 3 ==========
— Ты так и собираешься до конца своих «каникул» дома сидеть?
Вильман поднял глаза от телека и посмотрел на Егора, как на надоедливую муху. Сегодня был третий день, как он приехал из своей Испании, и всё эти три дня он только спал, ел, смотрел ютьб и трахал Егора. Причём не в буквальном смысле.
Слава сидел в позе Гены Букина, разве что руку в трусы не засунул. Колонки издавали звуки поставленного «новостного» голоса. Его взгляд тонко намекал, что сегодня — день Взрослого Славы: заёбанного, серьёзного, отсвечивающего сединой и морщинками вокруг глаз и рта. Такой Слава Егору нравился тоже: у Взрослого Славы был такой опасно-неси-сюда-ремень вайб.
— Тебя что-то не устраивает? — Вопрос с намёком — даже не совсем вопрос, а скорее предупреждение. Но Егор бы не был Егор, если бы зассал раздражать какого-то там маменькиного сынка, хоть и при бабках.
— Не устраивает, — кивнул Егор. — Я устал тут с тобой, как в камере сидеть. Пошли хоть поклубимся сегодня.
Вильман устало моргнул. Это значило, что он даёт Егору выбор: быть вежливо, но настойчиво посланным или перестать выёбываться и сесть рядом, как хороший мальчик.
— Можешь засадить мне в туалете, как тебе идея? Я подготовлюсь. — Егор не терял надежды выйти наконец из дома. Взгляд Вильмана наконец приобрёл оттенки заинтересованности, и он продолжил. — Или в машине? Типа ты меня снял и выебал прямо в тачке без подготовки. Только тогда на кожаных сидениях, я хочу... о-о-о! — Егор поднял палец вверх. — Как насчёт отеля с разной БДСМ-хуйнёй?
Вильман сложил руки на груди и посмотрел на него в упор. Егор резко закрыл рот. Этот дурацкий препарирующий взгляд до сих пор заставлял его смущаться.
— Я тебя понял, иди одевайся.
Егор просиял. Он встал коленом на диван и обнял Вильмана за шею, притираясь пахом к его бедру и губами — к уху.
— А очко растягивать? — шепнул он.
— Не надо. — Вильман погладил его по спине. Хмыкнул: — Ласковый мальчик. — И уже вдогонку, когда Егор был почти в другой комнате: — Надень джоки!
Надеть джоки и не почувствовать себя грязной, распущенной шлюшкой — невозможно. Надеть джоки и ехать, уютно прижавшись под плечиком своего папика, туда, где этот папик потом извращённо тебя выебет, и не сойти с ума от удовольствия — из разряда фантастики. Они приедут в клуб, и все будут знать, кто они друг для друга, кто кого нагибает, и кто за кого платит. От одной этой мысли член заинтересованно дёргался. А уж Егор постарался, чтобы он дёргался не только у него, но и у всех, кто на него посмотрит, благо, шмоток теперь для создания образа было предостаточно.
— А здесь круто, — крикнул он Вильману, когда они зашли в помещение.
Вильман обнял его за талию.
— Здесь можно всё, — ответил он жарким шёпотом на ухо и мокро лизнул по кромке.
Егор вздрогнул.
— Что всё?
— Всё-всё.
Кажется, и Вильмана тоже возбуждала публичность.
Они долго пили и разговаривали с какими-то людьми. Кроме них на длинном диване постоянно кто-то сидел, иногда даже лежал, а Слава то по-хозяйски трогал его за коленку (это когда подошёл его знакомый — такой же старый, но толстый), то лез тереть соски в вырез свободной футболки (это когда к Егору приклеился симпатичный парень с пирсингованным ухом и хищной улыбкой), а затем градус повысился, Вильман поприветствовал парочку «друзей», которые присоединились к ним, и Егор словил взгляд одного из них — мужчины в сером пиджаке — такой насыщенно-страстный, почти поедающий. Этот серьёзный мужчина что-то сказал ему, и Егор ответил с кокетливой улыбкой, чувствуя, как замерла рука Вильмана на его плече. А потом эта рука нежно погладила его, и Егор уловил послание. Ему разрешили продолжать, ему пообещали расплату за это продолжение. И в паху так сладко-сладко и очень приятно-тяжело заныло теплотой прибывающей крови. Насколько далеко ему можно зайти?
Егор улыбнулся хищной улыбкой. Мужчина, что поедал его взглядом, был совсем не в его вкусе (как, впрочем, и Вильман), хотя нельзя было не признать, что он красив классической, выверенной красотой. Несмотря на почти полностью поседевшие волосы и худощавое сложение, мужик был великолепен, как тот самый коньяк, который нужно выдерживать в бочке миллион лет, чтобы он стал заебись.