***
Она изучает мою гостиную, как будто никогда не была здесь раньше.
— Я знаю, прошло много времени, — говорю я, когда она начинает беспорядочно рассматривать фотографии, расставленные по комнате.
— Мне всегда казалось милым, что у тебя повсюду фотографии Лиама. — Она смотрит на меня, и печаль на её лице едва заставляет меня упасть перед ней на колени.
— Я сожалею о том, что он сделал, но он всё ещё мой сын.
Она улыбается, хотя ей явно не было весело.
— Я рада, что ты у него есть. — Она останавливается перед другой фотографией и проводит пальцем по его лицу через стекло. — Думаю, я всегда буду любить его, но он никогда полюбит меня так, как мне бы этого хотелось.
— С тобой всё в порядке? То, что ты сказала в баре, о том, что твоё существование скоро закончится, меня встревожило.
Рен поворачивается ко мне лицом.
— Я буду жить. Если и есть что-то хорошее во всём этом дерьме, так это то, что я больше не собираюсь жертвовать собой ради других. — Говорит она, отворачиваясь.
Я подхожу к ней сзади. Мне это необходимо, поскольку я знаю, что это последний раз, когда я нахожусь так близко к ней.
— Рано или поздно, ты бы всё равно пришла к такому выводу, — шепчу я. — И тебе понравится каждая минута, после того, как ты начнёшь жить именно так. Когда ты возьмёшь на руки своего ребёнка, ты с радостью отдашь всё, что у тебя есть, чтобы дать ему ту жизнь, которой у тебя не было.
— Может быть, — признаёт она. — Когда-нибудь, в далёком будущем. Однажды я смогу забыть, что значит просто существовать. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова доверить кому-то своё сердце. Оно слишком сильно болит, когда с ним небрежно обращаются.
Я киваю, прекрасно понимая, что она имеет в виду.
— Это действительно чертовски больно.
Она поворачивается ко мне лицом.
— У тебя получилось преодолеть это? Уход мамы Лиама, я имею в виду.
Я пожимаю плечами. Она всегда была там, эта пустота, но уже давно не лицо Мелинды всплывает перед глазами каждый раз, стоит мне закрыть глаза. Не знаю, когда это произошло, но я перестал скучать по ней.
— Да, но гнев держался дольше, чем любовь к ней.
— Я вижу. — Наконец она перестаёт двигаться и садится на диван. Я сажусь в кресло напротив.
— Ты об этом хотел поговорить? О моём гневе?
— Просто хотел убедиться, что ты нормально справляешься. Узнать, всё ли у тебя хорошо. — говорю я.
Она закатывает глаза, и мою ладонь покалывает от желания шлёпнуть ее по заднице. Не совсем подходящая реакция, учитывая, что мне нужно убедить её уйти, а не остаться со мной.
— Ты просто хотел убедиться, что я не планирую причинить себе вред или того хуже. — Говорит она, останавливая поток этих грязных мыслей.
— В принципе, да, — признаю я.
— Я не собираюсь рассказывать тебе все свои планы, так как они включают развод с твоим сыном, но можешь спать спокойно. Я не собираюсь пытаться покончить с собой.
Я кладу руки на ноги, чтобы быть одном уровне с ней.
— Тебе нужно убираться из этого города.
— Поздравляю, — говорит она и встаёт с дивана. — Наконец-то ты получишь то, что хочешь.
— Рен, я не это имел в виду. Я не хочу, чтобы ты уходила от меня, думая, что ты никому не нужна.
Она смеётся и качает головой.
— Мой муж игнорировал меня месяцами. Он спит с другой женщиной, а я буквально пыталась обратить на себя его внимание раз за разом. А ещё есть ты. Каждый раз, когда ты видел меня с тех пор, как мы с Лиамом поженились, ты относился ко мне как к худшему, что когда-либо с ним случалось. Ты никогда не колебался, пытаясь убедить его бросить меня. Теперь вы оба получите то, что хотите: жизнь без меня.
Моя челюсть сжимается, когда она говорит, что она пыталась обратить на себя его внимание. Во многих отношениях Лиам всё ещё ребёнок в моём восприятии, но я знаю, что это уже давно не так. Моя ревность при этих словах не имеет ничего общего с моими отцовскими чувствами, а всецело связана с неуместным чувством собственничества по отношению к этой женщине. Это полный пиздец, и мне нужно, чтобы она ушла, чтобы я мог избавиться от этого болезненного увлечения, которое никак не отпускает меня.
— Я не это имел в виду. Тебе нужно уехать ради себя. Этот город, мой сын… Всё это приносит тебе только вред. И я был в ярости, когда вы, ребята, поженились. Он не был достаточно зрелым, чтобы стать мужем, а ты слишком многим пожертвовала, чтобы стать его женой. Ему никогда не следовало просить тебя отказаться от стипендии. — Всё это звучит заманчиво, и по большей части что я сейчас говорю ей, это чистая правда. Самое лучшее для неё - это уехать.
— Я скоро уеду отсюда. А до тех пор, можешь держать Лиама подальше от Донована? Мне просто нужно время, чтобы привести кое-какие дела в порядок.
Я киваю ещё до того, как она закончила говорить.
— Это меньшее, что он может сделать, после того, что совершил.
— А ты?
— Я постараюсь, птенчик.
Она пятится к двери.
— Ты сбиваешь меня с толку, Гриффин.
Я преследую её, пока её спина не прижимается к дереву.
— Я знаю, и, хочешь верь, хочешь нет, мне жаль, что это всё случилось с тобой.
— Я тебе не нравлюсь, — говорит она слабым и неуверенным голосом.
Приближаясь к её уху, я вдыхаю тропический аромат её шампуня.
— Может быть, мне просто не нравится, как сильно ты мне нравишься. Улетай, птенчик. Здесь ты не в безопасности.
Подойдя к ней впритык, я открываю дверь и поворачиваюсь к ней спиной. Она, не теряя времени, сбегает по ступенькам крыльца. Её машина заводится и Рен так быстро трогается с места, что гравий под колесами разлетается в разные стороны, когда она мчится прочь от моего дома.
Глава 6
Рен
Я зеваю, заходя в дом Долорес. Неделя выдалась спокойной после того случая, когда в бар явился Лиам со своим отцом. Но моя тревога не стихала, что мешало мне наслаждаться относительным покоем. Каждый раз, когда открывалась дверь в баре, я вздрагивала. С той ночи всё моё тело состояло из напряжённых узлов и мышц.