Парень кивнул Уиллу и вошел в открытую дверь, совсем не ощущая тяжести тела Рейны. Она казалась легкой и невесомой в его руках, он гадал, как она могла наносить тяжелые сильные удары в бою. Вот уж действительно загадка, сколько яростного огня скрывалось в девушке. Его единственном друге в большом дворце.
Некоторое время он просто стоял посреди ее покоев, жадно впитывая новые детали комнаты. Она убрала все картины, которые он ей дарил, деревянные поверхности тумбочек были завалены холодным оружием, покрывало с одной стороны подпалилось, будто его намерено подожгли. Мало одежды, личных вещей, книг. Маленькую тумбочку украшала тонкая ваза с тюльпанами. Адриан догадался, что это Мел постаралась облагородить суровые воинские условия проживания подруги.
Стоило Адриану опустить Рейну на покрывало, как ее глаза открылись и удивленно уставились в потолок. Некоторое время она пыталась осознать, как оказалась в своей комнате, и кто этому поспособствовал. Наконец, Рейна устало откинулась на подушки и улыбнулась. По блеску глаз Адриан понял, что она до сих пор находилась во власти вина. Поэтому до сих пор она не разоралась и не выгнала принца из покоев.
— Этот мир безжалостно рвет меня на куски, Ад.
То, как это было сказано с надрывом, болезненной откровенностью поразило парня. Он даже не обратил внимания, что она назвала его короткой формой имени, так в основном звала его Мел. Рейна раскинулась на одной половине кровати, ее пшеничные волосы разметались по подушке, платье помялось в нескольких местах и оголяло одно бедро куда больше, чем нужно было.
И все равно она была прекрасна.
Адриан нерешительно стоял на месте, а потом с осторожностью присел на край кровати. Все еще думал, что она протрезвеет быстро и прогонит его сразу, как осознает ошибку.
— Не только тебя рвет на куски, Рэ.
Рука откинула непослушную прядь волос со лба, девушка тяжело вздохнула. Никто не зажег керосиновую лампу, поэтому единственным источником освещения служил лунный свет, пробивающийся сквозь проем балкона. Он падал на кровать и подсвечивал кожу Рейны, придавая девушке волшебный образ.
Адриан вдруг подумал, что глупо так сидеть и пытаться разговаривать с пьяной Рейной, пусть она выглядит невероятно дружелюбной и милой. Он знал, что на утро этот туман откровенности рассеется, колючки и шипы вновь выступят вперед, защищая. Она снова продолжит игнорировать его и делать вид, будто они незнакомы. И это тоже рвало на куски.
Принц уже собирался встать и покинуть покои, когда до ушей донесся тихий вопрос:
— Почему мы больше не общаемся?
Он едва не рассмеялся в голос, но вовремя прикусил язык. Ночной дежурный явно сейчас с интересом прислушивался к происходящему за закрытыми дверьми. Утро разойдется молва о ночном госте претендентки и усиливать эффект смехом он не планировал.
Адриан склонил голову вбок, он смотрел, как Рейна водит рукой по покрывалу, выписывая узоры. Нервничала.
— Занятно. Мне думается, это я должен был задать этот вопрос. Примерно тысячу раз, если взять столько лет молчания.
Казалось, Рейну ответ не удовлетворил. Губы приоткрылись, словно что-то хотели сказать, а в глазах появилось отчаяние и боль. Рассуждения о том, что произошло в тот вечер, когда она наговорила кучу неприятных слов и разбила его на части были под строжайшим запретом. Мысль, что она говорила правду, отдавалась болью в груди, скручивала и терзала ночами, когда он долго не мог уснуть и слушал размеренное дыхание Летиции на соседней кровати.
— Мне пришлось. Ради любимых людей мы пойдем на все, — грустно сказала Рейна, отвернув голову в сторону балкона. Теперь луна отражалась в ее зрачках.
— Кто-то угрожал твоей семье? Кто-то пригрозил, что навредит семье, если ты будешь со мной общаться?
Рейна торопливо закрыла рот, даже сквозь винный дурман понимая, что она сказала лишнего. Но Адриан уже уцепился за щедрое откровение и не собирался отступать, парень подался вперед, чтобы лучше считывать реакцию на лице. Хотел зажечь лампу, но быстро передумал. В ночи истина всегда всплывала охотнее.
— Расскажи мне, принцесса. Это явно кто-то из дворца.
Она колебалась.