- Знаете, расхотелось что-то, - Альбина пыталась скрыть накатывающее волнение, запустила руку под подушку и вытащила телефон. - Ох, первый час ночи, Тверь, наверное, скоро. Уже дождусь, когда вы сойдете. И часа три останется поспать.
- Ну и славно, давно я с приятной женщиной вот так, наедине, не бывал.
- А что, чаще с неприятными сидели? - Анатолий громко постучал ложкой о стеклянные бока граненого, будто пытался унять бурю в стакане. Желваки заходили ходуном, ноздри подрагивали.
- Вот умеете вы, я погляжу, истину за хвост подцепить. Вы точно не учитель? Или может, эта, из психологов?
- Я библиотекарь.
- Ага, оно и видно.
- Не клеится у нас разговор опять, - женщина придвинулась к холодной оргалитовой стене купе, подтянула колени к груди и подтянула повыше одеяло.
- Да сидел я. Нехороший я человек, жизнь моя тому доказательство.
Альбина молчала. Сердце будто пропускало удары. Ладошки вспотели.
- Дамочка, не бойтесь. Не маньяк я, - усы его растянулись в улыбке, оголив неровный ряд зубов и скол на верхнем резце. - Знаете, горячий был, охочий до справедливости. Несся по трассе, а темень, ни одного фонаря километров 30. А 600 уже проскочил. Руль било. В сон клонило, думаю, надо остановиться. Покемарить. Гляжу, тачка. Задние габариты мигают. Притормозил, думаю, может случилось что. А спереди машиной гайцов. Без огней, не сразу и заметил гаденышей. Ну уже тормознул, вышел. А курить жуть как хотел, сигареты кончились. Я в раскачку подхожу, они меня не сразу заметили. Слышу, удары глухие, мат и стонет кто-то. А два здоровенных мусора, в смысле, гаишника, охаживают человека. Он лежит, уже и не дёргается. Может и виноват, так вы, суки, везите в отдел. А не вот так, в ночи, шакалье, убивать. Я закурить -то и попросил. А тот, что пониже сразу ко мне, фонарём светит в лицо, палкой машет перед носом. И нехорошо так мне ответил. Я зацепился. Мол, человека вдвоём, без суда и следствия, на трассе. А тот, как засипит, лежачий, помогите, мол, убивают. Деньги забрали. И тут второй на меня пистолет наводит. В упор наставил, дуло в лоб глядит. Я со службы пару точек не забыл, уложил отдохнуть того, что валыной махал. Проглядел, как второй перезарядил и пулю мне вогнал, в плечо навылет. Лежачий орёт, ползет по трассе. Упал, не столько больно, сколько неожиданно. Тот наклонился, хотел то ли руки заломить, рычит, угрожает. Не на того напал. Я силы не рассчитал. И одним ударом вырубил. Парня в тачку. И рванул. Довёз его до больничку. Даже не знаю, выжил, нет. Хотел бы узнать, руку пожать. Знаете, кому тюрьма - ад. А я там смысл нашёл. С батюшкой храм небольшой построили, начальник душевный был, работал там в столярке, профессию заимел. И вот выходить и смысла не было. А срок мне вкатали не маленький. За убитого мента. Да, вот так. Убийца я. Тяжело было по началу с мыслёй этой. А под конец срока сестра приехала на свиданку и говорит. Дочь у меня есть. А ирония какая, а? Мент тот убитый мной Калязинский. Ведь случилось все здесь, в Тверской области. Его там где-то на родине похоронили. И дочь моя там. Кровинушка.
Я и знать не знал. Была у меня девочка. Хорошая девочка. Три раза и виделись, один раз было, да в армейку ушёл. Ждать обещала. А спустя месяц и писать перестала. Я сбежал. Дурак. Ох, дурак. Но к лучшему оказалось. Сутки на перекладных от патрулей. Не знаю, что уж там случилось. Да и знать не хочу. Главное, дочь у меня, понимаете? Дочь. Смысл появился. Спасибо, дорогая соседушка, что молча, не перебивая, послушали. Жаль, что замужем ты. Под конец путешествия нашего уже и на ты можно. Согласна?
- Согласна.
- Через 15 минут Тверь. Готовимся к выходу, - в дверь постучалась проводница.
- Мужу привет. Пойду в тамбур, там подожду, - Анатолий накинул куртку, подхватил рюкзак, подмигнул. И не оборачиваясь вышел.
- Анатолий..., - окликнула Альбина. - А ты, правда, никогда не знал Альбину? - последнюю фразу прошептала женщина. Но он не услышал.
⠀ Через 15 минут поезд тронулся. Застучали колеса набатом по железной бездушной тропе унося в утро шанс. Шанс все изменить.