Изначально центральные банки выбирали публичные цели по инфляции. Этот процесс начался четверть века назад в Новой Зеландии, где, борясь с постоянной высокой инфляцией, центральный банк принял широко разрекламированный целевой показатель инфляции от нуля до 2 процентов после того, как он был одобрен парламентом. Оглядываясь на историю действия, положившего начало всемирному феномену, Нил Ирвин из The New York Times заметил, что этот, казалось бы, незначительный шаг в то время представлял собой огромную коммуникационную революцию: "В то время идея центрального банка просто объявить, к какому уровню инфляции он стремится, была почти радикальной. В конце концов, центральные банкиры уже давно считали некую мистику человека за занавесом одним из своих инструментов власти". 6
Еще одним фактором, подталкивающим к повышению прозрачности, стало то, что центральные банки приобретали все большую власть, ответственность и известность, а вместе с этим и осознание того, что одновременно возросли потенциальные издержки и риски политического непонимания. Более того, "непревзойденная власть", проявившаяся в последующем переходе к нетрадиционной политике, включающей расширение балансов на триллионы долларов/евро, "требует подотчетности перед политиками, не уступая их краткосрочным потребностям". 7
По этим причинам два преемника председателя ФРС Гринспена почувствовали острую необходимость в развитии этой традиции. И изменения оказались кардинальными.
Сначала при председателе Бернанке, начиная с 2011 года, а затем при председателе Джанет Йеллен ФРС стала использовать пресс-конференции для объяснения своих решений и мыслей. Она стала проводить гораздо больше публичных форумов, включая выступление главы ФРС в программе "60 минут" на канале CBS News и подробное интервью популярному журналу New Yorker. 8
Во-вторых, центральные банки стали уделять много времени разработке своего подхода к "перспективному политическому руководству", то есть указанию рынкам вероятного курса будущих действий в области денежно-кредитной политики. Эти усилия повлекли за собой тщательную перестановку формулировок ("лингвистическую гимнастику"), включая различные спецификации "пороговых значений" и временных периодов политики. Они эволюционировали от описания инициирующих экономических событий (как, например, в 2013 году ссылка на конкретный уровень безработицы) до календарных указаний (как, например, фраза "значительный период времени" для обозначения как минимум шестимесячного периода неизменных и аномально низких процентных ставок, а в начале 2015 года - "терпеливый" для обозначения интервала как минимум в два заседания по вопросам политики до изменения ее позиции).
Наконец, ФРС начала публиковать "синие точки", то есть индивидуальные прогнозы членов Федерального комитета по открытым рынкам (FOMC), принимающих решения. Таким образом, рынки регулярно получали информацию о динамике численных и временных ожиданий этих членов относительно изменения процентных ставок, включая "центральные тенденции" (хотя конкретные имена не раскрывались).
Однако повышение прозрачности не обошлось без критики.
В то время как политики настаивали на увеличении объема и, в некоторых случаях, на официальном аудите принимаемых ФРС решений, некоторые экономисты считали, что ФРС, возможно, уже сделала слишком много: Чем больше она сообщает рынкам о своих намерениях, тем больше аппетит инвесторов брать на себя больше рисков и делать это до чрезмерных уровней, и тем выше риск рыночных потрясений, когда чиновники ФРС решат изменить курс, особенно если это придется делать непредвиденным образом. В этом случае расширение коммуникации превратится из стимула для выработки политики в риск неэффективности политики ФРС.
Некоторые отдельные руководители центральных банков США более открыто заявляли о потенциальной неэффективности нетрадиционной монетарной политики, и они участвовали в процессе принятия решений, хотя и с "ястребиной" точки зрения. Как отметил Чарльз Плоссер в начале 2015 года, "история такова, что монетарная политика в конечном итоге не является очень эффективным инструментом для решения реальных экономических структурных проблем. Она может пытаться в течение некоторого времени, но проблема заключается в том, что она эффективна лишь временно". 9.
Но самый главный недостаток связан с политической системой и широкой общественностью. Несмотря на все усилия ФРС и других организаций по обеспечению "прозрачности" и "коммуникации", в обществе по-прежнему царит путаница относительно того, что/как/когда/почему происходит в современном центральном банке, и сочетание этих четырех решающих факторов - то есть того, что на самом деле происходит в центральных банках, - по-прежнему озадачивает многих людей. Подавляющее большинство населения до сих пор не очень хорошо понимает, что и зачем делают центральные банки; оно недооценивает степень, в которой центральные банки определяют развитие экономики и финансов, и, таким образом, слабо представляет себе, что ждет нас впереди и как это повлияет на них лично и на всех вместе.