Решившись на столь глубокое использование экспериментальных мер по стимулированию роста и занятости, центральные банки сделали выбор в пользу некоторого сиюминутного облегчения против растущего риска финансовой нестабильности и значительного подрыва доверия к ним и их политической автономии. Это компромисс, в результате которого длительное использование "нетрадиционной политики" - а оно уже продолжается гораздо дольше, чем предполагали сами центральные банкиры, - приводит к беспрецедентному вмешательству центральных банков в функционирование рынков, насильственному подавлению волатильности, искусственному повышению цен на финансовые активы, влиянию на то, как инвесторы распределяют свой капитал, и на распределение доходов и богатства.
Из всех этих эффектов именно доминирующее влияние на ценообразование акций и облигаций по всему миру привлекает наибольшее внимание. Отвечая в августе 2014 года на мой вопрос о том, как они оценивают состояние финансовых рынков, многие читатели моих колонок в Bloomberg View делали акцент на роли ФРС в стимулировании роста цен на активы, будь то напрямую за счет масштабных покупок или косвенно, поощряя инвесторов брать на себя больше портфельных рисков. Они характеризовали ФРС как "800-фунтовую гориллу в комнате, и похоже, что она не спешит уходить". В процессе работы центральный банк меняет "законы физики", превращает "солому в золото" и рассыпает "сказочную пыль" - все это убаюкивает инвесторов до "состояния самоуспокоенности", которое ввергает их "в маниакальную фазу", тем самым превращая "непредсказуемые" давно устоявшиеся отношения между классами активов. 10
В таком мире центральные банки подвергаются политическим обвинениям в том, что они являются "квазифискальными" агентствами, поскольку, по мнению некоторых, они рискуют деньгами налогоплательщиков, покупают государственные облигации, финансирующие бюджетный дефицит, и решают, кто получит поддержку налогоплательщиков, причем делают все это без одобрения парламента или по указу исполнительной власти. И это одна из причин, по которой некоторые парламентарии стремятся ужесточить контроль над центральными банками.
Центральным банкирам нелегко иметь дело с позерствующими политиками, которые зачастую недостаточно глубоко разбираются в экономической и монетарной политике, не говоря уже о хитросплетениях национальных и международных валютных систем. И даже самые спокойные и невозмутимые центральные банкиры, в данном случае Марио Драги, президент ЕЦБ, как известно, хоть и нечасто, но впадают в видимое состояние раздражения.
Комментируя тон, которым президент Драги "обрушился на испанского члена Европейского парламента", репортеры New York Times Джек Юинг и Биньямин Аппельбаум напомнили нам о весьма необычном случае не только для ЕЦБ, но и для подавляющего большинства центральных банкиров : Марио Драги "повысил голос и пренебрежительно взмахнул рукой во время выступления в парламенте", причем сделал это "с раздражением, необычным для в остальном безупречно сдержанного центрального банкира" 11.
Историческая ставка на политику центральных банков, которую западное общество коллективно сделало в эти дни и которой, как следствие, подвергается весь остальной мир, будет полностью успешной только в том случае, если трио США, Европы и Японии смогут решительно выйти из своего недуга низкого роста/высокой безработицы и сделать это, не способствуя чрезмерному неравенству и не подпитывая нестабильность финансового рынка. (Обратите внимание, что, в отличие от других, я меньше беспокоюсь об угрозе инфляции в будущем, что станет ясно позже в этой книге; я также не беспокоюсь о том, что центральные банки будут вынуждены выбросить на рынки триллионы долларов ценных бумаг, которые они приобрели. Но я очень беспокоюсь о будущей финансовой нестабильности и о том, как это отразится на экономическом и социальном благополучии. Я согласен с замечанием председателя ФРС Йеллен о том, что "нормально функционирующая финансовая система способствует эффективному распределению сбережений и инвестиций, способствуя экономическому росту и занятости" 12.)