Изначально зациклившись лишь на циклических ограничениях, препятствующих нормальному посткризисному восстановлению, экономисты стали аналитически догонять эту реальность. Было интересно наблюдать за тем, как развивался консенсус, что мы с моими бывшими коллегами из PIMCO смогли сделать с довольно уникальной позиции.
Как многие из вас, возможно, знают, PIMCO впервые выдвинула концепцию "новой нормальности" в мае 2009 года после нескольких раундов обсуждения среди профессионалов инвестиционной компании. 3 Идея была простой и отражала нашу оценку последствий масштабных финансовых и экономических дисбалансов, которые привели к глобальному финансовому кризису. 4
Проще говоря, мы не верили, что после финансового кризиса экономика развитых стран восстановится традиционным циклическим образом. 5 Действительно, как я вспоминал в марте 2014 года о формулировании концепции новой нормальности, "адаптируя старый скетч Монти Пайтона, кризис окажется гораздо большим, чем "телесная рана". Вместо быстрого отскока роста (восстановление в форме резинки "V") экономическая активность будет оставаться вялой, а безработица - необычайно высокой" 6.
(Данные Thomson Reuters)
Рисунок 7. Рост в Италии и Японии за последние пятнадцать лет
Придумав в январе 2009 года термин "новая нормальность", я предложил его своим коллегам на заседании Инвестиционного комитета. Затем мы перебирали различные варианты слов "новый" и "нормальный", а также смежные понятия (например, "стабильное неравновесие"), чтобы понять, есть ли более подходящая фраза, которая бы убедительно передавала идею о том, что это не будет обычным восстановлением. Попробовав различные комбинации, такие как "новый аномальный", мы остановились на первоначальном "новый нормальный" как способе сигнализировать о том, что это необычное положение дел, вероятно, продлится некоторое время - по крайней мере, пять лет (что, кстати, является вечностью, когда речь идет о прогнозах в мире управления инвестициями).
Как выяснилось позже, мы были не первыми, кто использовал этот термин. Не зная об этом, Рич Миллер, очень уважаемый экономический репортер Bloomberg News, использовал этот термин раньше - о чем он предупредил меня несколько позже в своей удивительно конструктивной и мягкой манере.
Концепция "новой нормы" с трудом прижилась. Действительно, она прошла через классические стадии: сначала ее высмеяли, потом сопротивлялись и, наконец, приняли. Особенно я помню, как меня позабавило, когда в 2009 году кто-то из официального сектора назвал ее "идиотской".
Несмотря на масштабность происходящих экономических потрясений, многие все еще оставались заложниками традиционного циклического мышления, которое на протяжении многих десятилетий хорошо служило политикам, то есть представления о том, что циклы деловой активности в странах с развитой экономикой протекают достаточно устойчиво и стабильно. Поэтому они ошибочно полагали, что за резким спадом в 2008-2009 годах последует подъем, подобный эластичной ленте.
Реакция, которую я получил в официальных кругах на концепцию новой нормальности в развитых странах, стала еще более скептической, когда я предположил, что при выработке своих политических мер этим странам было бы неплохо изучить опыт развивающихся стран и извлечь из него уроки. В конце концов, эта последняя группа экономик большую часть своего времени жила в светском и структурном, а не циклическом пространстве.
В то время я не понимал, что все это на самом деле отражало трудности, с которыми сталкивался аппарат выработки политики, а также другие компоненты общества, приспосабливаясь к новым обстоятельствам. Даже когда стало ясно, что страны с развитой экономикой действительно столкнулись с необычным вызовом, эту концепцию назвали "слишком фаталистичной". Это не так. Она просто утверждала, что политикам необходимо мыслить по-другому и развивать более открытый образ мышления, если они хотят помочь своим экономикам восстановиться должным образом.
Поэтому первоначальные политические меры не соответствовали тому, что требовалось. Ценное время было упущено. К тому моменту, когда в 2012-2013 годах все больше политиков действительно начали понимать, что к чему, политический контекст уже не способствовал принятию смелых комплексных мер, которые были крайне необходимы. При этом многие лидеры общественного мнения продолжали игнорировать опыт других стран мира, причем не только стран с развивающейся экономикой.