26 Мая 2026 года
Абдула устал. До тошноты. Песок скрипел на зубах, глаза щипало от пыли, моторы гудели как ульи, и всё внутри него вибрировало в такт дрожащим стёклам.
Погоня длилась уже двое суток.
Противник был словно мираж – ускользающий, будто знал наперёд каждый их шаг. Проклятый чужак. Появлялся на радарах – и исчезал, оставляя за собой лишь мигающую точку на навигаторе, редкий след шин и пустой сигаретной пачки на последней стоянке. Его будто вела сама преисподня. Или кто-то хуже.
В отряде уже шептались. Не вслух, не в полный голос, но по лицам было видно. О ведьме. Та, что была с ним. Говорили, она не человек. Что именно из-за неё они то едут не туда, то не успевают, то машины глохнут без причины. Кто-то клялся, что видел её взгляд – через прицел, сквозь пыль. И что с тех пор не может спать.
Первый раз они почти догнали его у Румы. Почти. Но он ушёл. Как сквозь пальцы. За два часа до их появления сигнал пропал. Точка – так они называли маяк – исчезла с радара, будто кто-то сорвал её и выкинул в реку.
Техника в последнее время вела себя странно. Навигаторы путались. Электроника сбоила. Иногда казалось, что за их машинами тянется не только пыль, но и чья-то злая воля. Всё помнили, как закончил Мазир, и это воспоминание не поднимало боевого духа.
Когда они наконец добрались до места последнего сигнала, всё было пусто. Ни машины, ни людей. Только ветер, перекати-поле, пустая сигаретная пачка и мёртвая тишина.
А потом сигнал появился снова.
Но не там, где его ждали. Совсем в другой стороне – будто кто-то нарочно водил их за нос. Абдула выругался. Пришлось оставить две машины. Бензина не хватало даже на те, что были исправны. Заправки давно были разграблены. Всё, что у них осталось – несколько дизелей и старый микроавтобус, который больше походил на гроб на колёсах.
Они втиснулись, набились, спрессовались. Вонь от перегретых тел, испарин, усталости и дешёвого топлива резала нос. И снова в путь. Снова по следу. Снова за тем, кто будто издевается.
Это продолжалось мучительно долго. Слишком долго. Глаза у всех были пустые, губы потрескались от жары, пальцы сжимали автоматы, словно это могло остановить бессилие.
И вот, впервые за всё это время сигнал начал приближаться. Не убегать. Не исчезать. А приближаться.
Абдула смотрел на экран навигатора, не веря. Сердце колотилось. Пальцы дрожали.
Возможно, они наконец догнали свою цель.
Они остановились заранее – почти за три километра до точки. Не хотелось спугнуть цель. Машины остались в низине, их замаскировали ветками. Дальше пошли пешком.
Шли молча, в темноте, по растрескавшемуся асфальту, потом по грунтовке. Сначала тяжело, потом будто втянулись. После гудящего автобуса, набитого потом, дизелем и проклятиями, каждый вдох ночного воздуха казался подарком. Ни один из них, конечно, не сказал этого вслух – не тот случай. Но чувствовалось: ноги идут легче, глаза не слизятся от вони, дышать свободнее.
Замир, вставший за старшего, не стал лезть напрямую. Он выделил десятку – и гнал их в обход по левому флангу, через холмы и кусты. Не хотелось, но пришлось. Приказ. Абдула остался с основной группой и двигался по просёлочной, прямо на маяк.
Когда до точки оставалось меньше двухсот метров, всё пошло наперекосяк.
Взрыв был таким, что не сразу стало понятно, где верх, где низ. Земля взорвалась под ногами – так громко что сердце хотело взорваться следом. Рвануло в гуще колонны, и человек пять отлетели как тряпки. Двое умерли мгновенно, кого-то искорёжило.
Проклятый шайтан заминировал подход.
Но Замир не растерялся. Он прыгнул вперёд, не обращая внимания на стоны и крики, и загнал остальных в бой. Те, кто выжил, открыли огонь, пошли в наступление. Началась резня. Стрельба глухая, резкая, гранаты рвали тьму. Кто-то визжал, кто-то хрипел. Команды тонули в звуке выстрелов.
Сопротивление было коротким, но злым. Кто-то стрелял со знанием дела. Не суетился. Выбирал цели. Минут через десять всё стихло. Остался дым, кровь и пара всполохов от догорающей машины.
И именно в этот момент, когда всё казалось конченым, из тьмы вырвался джип. Тот самый. Как тень, он метнулся из-за дома, подскочил на кочке, развернулся и ушёл по дуге, лавируя между телами и колдобинами. Огонь открыли сразу, но он нырнул в низину и исчез.
– Бежит! – крикнул кто-то, но было поздно.
Ушёл. Опять.
Абдула сжал зубы. Его пальцы дрожали не от страха – от злости. Он был рядом. В пределах выстрела. И снова не смог его достать.
Потом снова была погоня.
Всё, что могли, собрали. Никого не оставили. Даже мёртвых – затолкали в багажники, в кузов, в салон под ноги. Не из жалости. Просто так было надо.